Адрес: Бутиковский пер., 5 (вл. 9-11,13)
Проектная организация: «Сергей Скуратов Architects»
Архитекторы: Сергей Скуратов, Константин Ходнев, Наталья Хайкина, Всеволод Шабанов, Евгений Анваер (концепция, проект);
Сергей Скуратов, Владимир Жеребцов, Антон Шаруденко, Марина Пелеева (рабочая документация, авторский надзор);
Сергей Скуратов, Михаил Серебрянников, Алексей Медведев, Дмитрий Пинчук, Денис Моисеев (интерьеры общественных зон).
Инженер: Марина Шустова / «Стартекс Стоун».
Конструкторы: Михаил Кельман, Александр Проскурнин, Олег Лбов
Заказчик: Московский Театр на Таганке
Подрядчик: ООО «Стартэкс Стоун»
Проектирование и строительство: 2001-2003

наше мнение

Изначально пьеса Чехова называлась «Вишневый сад» - с ударением на первом слоге. Друзья долго не могли понять, что же тут не так, пока автора не осенило: «Да, не вишневый, а вишнёвый! Вишневый - это сад, от которого толк есть, ягоды там, выручка. А вишнёвый - он абсолютно бесполезный, чисто посозерцать»...

Мысль перекрестить Бутиковский переулок в «Бутиковский» (ударение на втором слоге) пришла всем сразу. Да, это такой Третьяковский проезд, только не про шмотки, а про архитектуру. Вот бутик «Skuratoff», вот бутик «Grigoryan». Все самое лучшее, что есть в нашей архитектуре. Все самое дорогое, что есть на рынке жилья. «Вишнёвый» и «вишневый» в одном флаконе.

Риэлтеры, впрочем, давно уже дали кварталу между Остоженкой и набережной название «Золотая миля». Но само по себе сообщество элитных домов, своей социальной гомогенностью приятное потенциальному покупателю, увы, не всегда залог прорыва градостроительного. Здесь же, впервые в новейшей московской истории, в границах Садового кольца возникла новая качественная архитектурная среда. Не просто один хороший дом, а целый квартал, состоящий из очень хороших домов.

Заложил первый «камень» Александр Скокан - построив семь лет назад банк на Пречистенской набережной, признанный впоследствие лучшим зданием Москвы за целое десятилетие. Но целенаправленное превращение этого района в квартал суперэлитной архитектуры началось в 2000 году - когда на сцене появился просвещенный застройщик Борис Кузинец. На углу с Молочным переулком вырос дом-подкова Юрия Григоряна, чуть позже, на стыке с Коробейниковым переулком – его же жилой комплекс, чуть раньше был построен Cooper House Сергея Скуратова (три башни, облицованные патинированной медью), а вторым номером был закончен комплекс «Бутиковский, 5» - того же автора.

Это, пожалуй, самый эстетский дом Москвы. Суть этого определения в том, что про это здание трудно рассказать (я не имею в виду перечисление санузлов, лифтов и характеристики охранных систем, столь любимые риэлтерами). Но то, что под него трудно «подогнать литературу», и есть один из признаков качества: самые интересные тексты случаются как раз про неудачные дома. В этом же доме нет никаких наворотов, эксцентризма, мимики - при том, что он очень сложный и очень артистичный. Он не «хлопает мордой», как говорят про плохих актеров, он берет зал фактурой.

В Москве нет другого дома, стена которого была бы разработана столь тщательно и заботливо. В эту игру включены все возможные составляющие: объем, плоскость, линия, детали, фактура, ритм. Стена - при том, что она остается стеной - перестает быть плоскостью. Она превращается в ландшафт. Только этот ландшафт - особой природы. Кажется, будто слои горной породы рвутся наружу, и в одном месте на поверхность выходит один, а в другом - другой. Но за всем этим катаклизмом ты ощущаешь руку дирижера: чередование светлого и темного, впадин и выступов, плотности и пустоты с виду хаотично, но на самом деле прихотливо; гармонично, хотя и несимметрично. Это гармония не классической симфонии, а, скорее, джазового ноктюрна.

Главную скрипку в этой пьесе играет черный бельгийский кирпич. Не резаный, а прессованный, ручной выделки, отчего выглядит живым и теплым. Но черный цвет не звучал бы столь благородно, если бы не оттенялся светлым - камнем и деревом. Здесь, впервые в Москве на фасадах применено большое количество дерева - в оконных проемах стоят широкие панели из канадского мореного дуба. Это довольно смелый эксперимент, поскольку наши пожарники категорически против открытого дерева, но во всем мире оно благополучно живет на фасадах - и это наша первая ласточка. Интересно и то, что светлый камень цоколя идентичен камню, из которого целиком сделан соседний дом-подкова: это такой привет одного джентльмена другому. Так, сознательно ткется новый контекст, новая аристократическая среда.

Собственно же «приемов» тут совсем немного. Скругленный угол, обращенный к реке и изящно подсеченный. Рваный ритм окон, сочетающий узкие, почти бойничные, квадратные и широкие, почти ленточные. Наслаивающиеся друг на друга разнофактурные плоскости, некоторые из которых словно бы выдавливаются из объема, превращаясь в скульптуру. Во дворе же комплекса стоит еще один симпатичный кубик - особняк на четыре квартиры, своего рода квинтэссенция общего стиля дома. Здесь, на меньшем объеме, все те же приемы начинают звучать чуть громче, словно ручку приемника повернули на пару делений.

Да, это не залихватски самобытный рок: похожих домов в Европе много; не модный хип-хоп: все-таки дом из камня, а не из железа со стеклом; не дешевая попса: тут нет навязчивых припевов. Это именно что приглушенный, попыхивающий сигарой, благородный джаз - для ценителей и эстетов. Остается вспомнить, что переулок был назван по имени купца Бутикова, державшего на этом месте текстильную фабрику, чья дочка Сашенька, вышедши замуж, и став Дерожинской, заказала Федору Шехтелю особняк в Кропоткинском переулке, где ныне посольство Австралии. К чему это я? К тому, что дело Лопахиных по культивации вишнёвых садов живет и побеждает.

Николай Малинин Землетрясение в смокинге. Сергей Скуратов. Жилой комплекс в Бутиковском переулке. «Штаб-квартира», 2003, № 9

мнение архитектора

Сергей Скуратов:

Это такой параноидальный жест: мне очень хотелось построить черный дом. После того, как мы сделали темный фасад в доме на улице Бурденко, захотелось совсем черный дом сделать. И так нам понравился кирпич этот финский, что мы стали искать еще более теплый, еще более живописный. И в Бельгии, на фирме Wondersanden нашли такой кирпич, причем ручной выделки. Размер его 5 см в высоту, 190 см в длину, и множество оттенков, он весь такой живой. А поверхность очень сложная, потому что это не резка, а прессовка. И черные швы из витанита, глубокие, отчего и возникает ощущение рукотворной поверхности.
Что дополняется фантастическими по качеству окнами литовской фирмы «Долета» и деревянными панелями между окнами - из канадского дуба мореного. Дом «г»-образный, 5-6-этажный, а внутри - 4-этажный особняк с квартирой на этаже. Оконные проемы из дуба забраны в обрамления из металла, это крашеные панели фирмы «Люксалон». Стена из юрского камня с имитациями жалюзи, с одной стороны - из дерева,с дургой - из шлифованной нержавейки. Чтобы каменный фасад утеплялся этими ритмическими жалюзи, чтоб они давали теплоту восприятия в перспективе.
Юрский камень тут такой же, как на доме Григоряна, это сознательно сделано. Только у него это основная тема, а у меня - соподчиненная. И на главном фасаде он еще превращен в беленый рустованный камень. И еще он на стене в сторону «Донстроя». Для чего? Возникает общность трех интеллигентных домов, которая будет еще поддержана домом на набережной, который мы сейчас проектируем, д. 15. Рождение нового контекста, новой среды. Неовзможно же все время глядеть назад, хоть мы и любим город, прошлое, историю, но надо создавать новый контекст, говорить на современном языке.
Дом, конечно, немного переусложнен. Но риэлтеры говорят, что все равно это самый дорогой в Москве – квартиры здесь продавались от 8 тысяч долларов за метр. И проданы были моментально.

Из лекции "Кредо"

Сергей Скуратов:

Слава Богу, фортуна благоволит, и портфолио пополняется шестым элитным жилым домом. Понятно, что мы в теме. Поэтому инженерно-технические и функциональные вопросы жилья такого класса уже отработаны ранее. Это как в фигурном катании – обязательная программа или «школа».
И об этом ни писать, ни говорить не интересно. Интересно – «произвольное катание» – вызревание темы, жанра, выращивание образа дома из «себя » в результате непрерывного осмысления самой жизни в профессии. Шаг за шагом, нащупывая новые формы и приемы, реанимируя старые наработки, желания, открывая самого себя. Второе, из чего рождается дом – это контекст. Конечно же, это один из источников, причем неиссякаемых, вдохновения и творческого поиска.
О проекте. Это жилой комплекс, состоящий из трех 5-6-этажных домов: два сходятся под углом, а третий находится в глубине образующегося двора. Все дома стоят на общей подземной платформе. На застраиваемом участке сильную тему задает дом Юрия Григоряна (Проект Меганом). Он стоит самым выигрышным образом. Наш дом расположен вдоль переулка и на образующуюся площадь выходит углом. В отделке дома использованы два основных материала – бельгийский черный кирпич и светлый камень. В первых вариантах предполагали использовать патинированную медь, но потом решили сделать дом более «теплым».
Впрочем от меди мы окончательно не отказались – планируем использовать ее в отделке двух башен, которые расположатся на соседнем участке. Вообще, моя давняя мечта – сделать темный дом со светлыми откосами. Идея проста – есть белая твердь, одетая в темную одежду. В нашем случае это поверхность кирпича – рыхлая, теплая, с проплешинами, напоминающая кожу шарпея. Старая и одновременно очень современная. Когда в ней прорезают дырки (окна)– мгновенно обнажается белая основа. Может быть, это будет тот же камень, что и на фа- саде юриного дома – чтобы было ощущение некоего ансамбля, организующего площадь. Это контекстуализм противопоставления – если делать все в одинаковом материале, то его для небольшой площади слишком много. Поэтому тема светлого камня пульсирует. Из главного материала – во второстепенный, и опять в главный. Из стены падая в цоколь, прорываясь в откосах окон, выходя вновь на фасад тремя ризалитами. Вторая тема, связанная с цветом – пунктуация по Остоженке краснокирпичных домов. Начиная от дома Перцова, далее еще два дома того же времени, далее дом, построенный бюро «Остоженка» в Курсовом переулке – все они, вплоть до Международного московского банка, выходящего на набережную, образуют прерывистую линию «темных» домов. Наш дом – субъективное ощущение этой пунктуации – недостающее звено цепи. Тот же прием был использован в доме в Неопалимовском переулке – улице Бурденко. Создается определенный ритмический визуальный строй. Та же история и здесь. Возникает ощущение «перевязки», некоего собирающего начала, материальное воплощение смыслового единства переулка. С другой стороны, контраст черного и белого, зеленых пауз деревьев и масс старых домов с обилием деталей создает напряжение, заставляет переулок резонировать, «колебаться», создает ощущение вибрации среды. Это жизнь городской ткани, это для меня очень важно.

Что делают ньюсмейкеры? Проект Николая Малинина. "Проект Классика", III-MMII - 15.04.2002
http://www.projectclassica.ru/newsmake/03_2002/03_2002_07.htm

Сергей Скуратов:

Жилой дом построен в самом центре Москвы, на Остоженке, в районе так называемой «Золотой мили», рядом с Пречистенской набережной. Охватывая значительную территорию, комплекс не мог быть решен одним крупным приемом, не мог быть слишком знаковым, скульптурным.
Идея дома выкристаллизовалась посредством осмысления множества составляющих. Во-первых, это личное сопереживание городу, контексту. Вторая составляющая поиска – абсолютно личная, творческая; это вопрос творческого кредо, алфавита архитектора, его ощущения времени, почерка и конкретной сверхзадачи данного проекта. Наконец, третья составляющая – экономическая: архитектор должен знать, на что ему рассчитывать в каждой отдельной ситуации. Нельзя также не сказать о необходимости взаимопонимания между архитектором и инвестором.
Переходя к характеристике собственно дома, архитектор обнаруживает, что фасад здания, как джазовая импровизация, практически не поддается подробному описанию. Пульсация света, перетекание форм, взаимопроникновение материалов создают образ современного, технологичного, но одновременно теплого и душевного дома.
Лейтмотив фасадов – сочетание кирпича и камня, дерева и металла, динамики и статики. Малоразмерный кирпич фабрики «Вандерсанден» создает образ мягкой, теплой, дышащей кожи дома. Юрский мрамор серого и бежевого оттенков – олицетворение строгости и четкости плоскостей и углов. Окна и панели из мореного канадского дуба в сочетании с алюминиевыми панелями – выражение противостояния стихий и одновременно единства в одном образе.
В джазовой импровизации у каждого из инструментов есть своя сольная партия, по завершении которой он уступает место другому исполнителю. И на фасаде дома развивается аналогичная игра.
«Дом все время меняет свое лицо. Мне хотелось бы, чтобы восприятие происходило подобно человеческому дыханию. И чтобы образ все время ускользал от нас, было желание вернуться, понять начало», - заключает автор.

Сергей Скуратов. Авторские заметки об авторской архитектуре. Жилой комплекс в Бутиковском переулке в Москве. «Архитектурный вестник», 2004, № 1 (76)
http://archvestnik.ru/0401/frame_0401_rus.htm

мнение критики