Адрес: Пречистенская набережная, 9 – 11
Архитекторы: Александр Скокан, Валерий Каняшин, Раис Баишев (АБ «Остоженка»), J.Pallasmaa, Davidson & Lindeberg (Финляндия)
При участии: Интерстудио С.Р.Л.Финляндия);
Конструкторы: Кодест Инжиниринг (Италия), Интерстудио С.Р.Л.
Главный подрядчик: Ко-ст Инжиниринг
Заказчик: Международный Московский банк
1992 – 1995

наше мнение

Профессиональным сообществом дом был признан "лучшим зданием города" за период 1987-1997 гг. Это действительно очень качественное, современное, европейское здание. По большому счету - первое таковое в Москве. Но при этом у него настолько отсутствовал хоть какой-нибудь образ, а в среду оно было вписано так аккуратно, что народ его практически не заметил. Но что финну хорошо (а именно финским зодчим принадлежит тут часть заслуг), то русским тоска: мы пошли другим путем. А жаль.

мнение архитектора

Джеймс МакАдам:
 
Здание Международного Московского Банка - один из немногих появившихся в последнее время в Москве объектов нового строительства. Это также один из крупнейших новых объектов, - его общая площадь составляет 16 000 кв.м. Кроме того, - что, собственно, предопределило выбор этого здания в качестве темы для статьи - ММБ, на мой взгляд, представляет собой лучший среди новых московских зданий образец современной архитектуры.
Проект был заказан в 1991 году, разработан архитектурным бюро Остоженка (Россия) при участии Davidsson & Lindeberg Architects и Interstudio S.R.L. (Финляндия) и осуществлен строительной фирмой Codest (Италия). Бюро "Остоженка", возглавляемое Александром Скоканом, и позаимствовавшее название у улицы, на которой расположен офис бюро, можно назвать одним из наиболее упрочивших свое положение московских частных архитектурных предприятий. Достаточно давно отстоявшее свою независимость от государственной системы проектирования, бюро Остоженка в настоящий момент включает около 15 архитекторов и способно разрабатывать крупные проекты комплексного развития городской среды.
Учитывая, что каждому району Москвы свойствен свой неповторимый характер застройки, бюро выбрало полем для деятельности конкретный район, в котором расположен его офис - престижную часть городского центра, с богатым историческим контекстом. Хотя работа архитекторов включает и решение задач градостроительного характера, в основном она заключается во введении локальных и небольших по масштабу усовершенствований, следуя принципу "украшать город сбалансированной архитектурой, основанной на московских традициях, сохраняющей масштаб и традиционно используемые материалы и интегрирующей в эту традиционную систему достижения современной технологии".
Здание банка, крупнейшее из построенных по проекту бюро Остоженка сооружений, расположено в уже упомянутой части города и занимает хорошо заметный с разных сторон участок на берегу Москвы-реки. Так же как и его ближайшие исторические аналоги - качественные рядовые здания, построенные в 80-е годы в ходе программы развития старого Лондона, - банк комфортно чувствует себя среди окружающих его зданий XIX века, выходя на красную линию 4-этажным фасадом из твердого камня, который венчает изысканная стеклянная горизонталь 5-го этажа. В соответствии с замыслом Александра Скокана, здание не должно было нарушать исторически сложившийся силуэт города - поэтому на крыше банка нет типичных для современной архитектуры вертикальных технических элементов. Это особенно важно при взгляде на здание с юга, откуда вдоль реки видны башни Кремля. Теория в данном случае "сработала", показав, что пристальное внимание к визуальному окружению может дать положительный эффект для города в целом.
С противоположного берега здание сразу распознается как банк, благодаря своему твердому гранитному фасаду, возвышающемуся над поверхностью реки. Войти в здание можно с двух сторон, пройдя затем через крытую пешеходную зону высотой в два этажа, защищающую главный вход от расположенной вдоль набережной транспортной магистрали. Оказавшись внутри, посетитель поначалу не обнаруживает особенных архитектурных красот - лишь длинное общественное пространство,заполненное кассовыми стойками, гардеробами, охранниками и пуленепробиваемым стеклом, - такова сегодняшняя московская реальность.
За этим пространством расположен огромный многосветный крытый атриум, позволяющий дневному свету проникать в расположенные на нижних этажах помещения. Подняв глаза вверх, посетитель видит лестницы и пешеходные мостики, перекинутые под разными углами через пространство атриума, а над ними - выгнутую стеклянную крышу с парящими в воздухе оранжевыми полотняными солнцезащитными экранами. По мере подъема эффект этого пространства усиливается, - ведущая на верхний этаж к конференц-залам и менеджерским апартаментам пологая, отделанная тиковым деревом лестница кажется диагонально летящей над пропастью.
Операционная зона и офисная часть ничем не отличались бы от многих других, если бы не две белые цилиндрические эвакуационные лестницы, которые пронизывают пространство, "разбрызгивая" свет.
Отделка и детали, хотя и достаточно ординарны, также заслуживают похвалы. Сочетание окрашенной в серый цвет стали, стеклоблоков и тикового дерева выглядит как приятный сюрприз и выгодно отличает интерьер ММБ от сухости многих современных офисных интерьеров. В целом здание заслуживает внимательного рассмотрения и представляет собой, возможно, первое крупное достижение в области современной архитектуры в сегодняшней Москве

Джеймс МакАдам. МЕЖДУНАРОДНЫЙ МОСКОВСКИЙ БАНК. «Проект Россия», № 1 (сентябрь 1995)

Андрей Иконников:
 
Среди построек, завершенных в центре Москвы за недавнее время, заслуживает особого внимания здание Международного московского банка (ММБ) на Пречистенской набережной (проект архитектурного бюро «Остоженка», возглавляемого Александром Скоканом, и финского архитектора Юхани Палласмаа). Входящее в обширные панорамы, здание не бросается в глаза, не нарушает спокойную монотонность сложившегося фронта застройки. Такая сдержанность сама по себе стала необычной.
Строительная активность, охватившая центр Москвы после долгого периода стагнации и вырождения его среды, позволила выплеснуть творческую энергию архитекторов, годами копившуюся невостребованной. Авторы проектов зданий, вырастающих на выморочных участках, стремятся утвердить свою индивидуальность в вызывающей необычности замыслов, подчас намеренно противопоставленных сложившемуся окружению. Но «служенье муз не терпит суеты». Для архитектуры естественно стремление к устойчивости — и не только конструктивной. Она ищет формы обустройства жизни, обладающие надежным постоянством. Утверждение общезначимого через индивидуальное стало первоочередной задачей для архитектуры общества, проходящего через преобразования. Новизна, противопоставленная омертвелым стереотипам, в первых ее проявлениях казалась самоценной. Новое, однако, становится фактом устойчивого развития в той мере, в какой формирует тип, стиль, местную архитектурную традицию. «Остоженцы» это осознали. Их бюро объединилось в свое время вокруг концепции сохранения и возрождения исторической среды Остожья. Работая в основном для этой зоны, они усвоили тактику бережного отношения к ее характеристикам — даже полустертым, таким, как следы ее былой парцелляции — расчленения на земельные владения. Банк стал первым новым крупным объектом, который они взялись ввести в эту хрупкую систему (проектирование начато в 1990 году), разместив его на внешнем периметре зоны, предназначенном для развития ее деловых и общественных функций. Определяя общие очертания объекта, они жестко подчинили их исторически сложившимся границам владения. Это исходное пятно имело очертания, отклонявшиеся от прямоугольных (в дальнейшем выяснилось, что геометрические «аномалии» подтверждались не только руинами подсобных построек, но и направлением подземных ручьев, сбегающих в Москву-реку). И было решено, что новый объем подчинится течению спокойной ленты застройки набережной, сложившейся в конце XIX века, подхватывая общую высоту 23 м. Основной четырехэтажный массив здания с каменным фасадом, выдвинутым на красную линию, занимает две трети этой высоты, над ним — легкая металло-стеклянная венчающая структура, два этажа которой отступают в глубину фасада. К надземному объему добавлены два подземных этажа автостоянки.
Коммерческий банк для России в 1990 году был явлением новым; как его деятельность вписывается в систему городской жизни, как отражается в менталитете горожан и какие образы должна порождать его форма — не было ясно. Попытка использовать приемы казенной монументальности советского времени не удовлетворила ни самих архитекторов, ни заказчика. К участию в проектировании был привлечен известный финский архитектор Палласмаа. Его вкладом в работу стало истолкование образа банка как делового и демократического учреждения, открытого для горожан, активно включенного в процессы как экономического, так и культурного развития.
Компактную структуру здания объединил просторный атриум, пронизывающий этажи, с пешеходными мостиками и лестницами, которые пересекают его под разными углами. Атриум перекрыт стеклянной кровлей и парящими под ней солнцезащитными тентами. Эта эффектная «вертикальная анфилада» открывает доступ естественному свету в самую сердцевину очень широкого корпуса, Ее дополняют сквозные проколы полуцилиндрических эвакуационных лестниц.
Атриум и примыкающие к нему стволы вертикальных : Копий охвачены зоной открытых офисных пространств, расчлененных стеклянными перегородками. Группы кабинетов, собранные в три блока — обращенный к набережной и два боковых, — образуют как бы развитую структуру внешних стен, замыкающих периметр здания. Целое складывается в четко организованную и легко воспринимаемую систему.
Она могла бы стать жесткой, но изначальное стремление подчинить новое здание историческим границам участка, с их отклонениями от ортогональной схемы, внесло в организацию пространства естественность и живость. Эту живость подчеркивают диагональные направления мостиков и лестниц, пересекающих пространство атриума. Отклонения от геометрии прямых углов дополнены включением в систему криволинейных элементов. Перспективы, объединяющие пространства этажей по горизонтали, связываются с раскрытиями по вертикали, позволяя непосредственно ощутить трехмерность структуры здания. Контрасты пространственной формы дополнены контрастом между архитектурными элементами здания и внутренним озеленением с лианами и вьющимися растениями, создающими высокое пространство атриума.
К обширности речного пространства и подъезду по набережной здание обращено строгим гранитным фасадом красивых пропорций, схема которого несет ассоциации с классической архитектурой. Гранитную стену заканчивает парапет перед террасой на уровне менеджерского пятого этажа. Стеклянный навес, защищающий террасу, как бы парит над стеной. Его горизонталь предваряет нависающий выше карниз кровли криволинейного очертания. Крупномасштабная композиция воспринималась бы чопорной, если бы не изящное нарушение симметрии — кусок парапета, вынутый на одном из флангов (к этой находке подтолкнул каприз заказчика, пожелавшего до пола раскрыть речную перспективу для одного из апартаментов).
Блок главного фасада отсечен вертикальными полосами стекла от кирпичных боковых с их нейтральной сеткой вертикальных проемов на плоскости. Фасад,обращенный ко двору и внутриквартальным пространствам, не имеет крупномасштабной целостности главного. Образованный сочетанием гладких белых панелей и клеткой витражей, заполненных стеклоблоками, он нарочито утилитарен, возрождая качественную разницу между «главным» и «дворовым», характерную для периметральной застройки старой Москвы (заметим, однако, что разумно мотивированное намерение осуществлено, пожалуй, слишком «круто»). Непрямоугольность очертаний эффектно использована и для модуляций объема. Она помогла четко артикулировать сопряжение граней и подчеркнуть структурную самостоятельность кровли, как бы «парящей» над каменным массивом.
Терраса, завершающая главный фасад, подчеркивает особую значимость этажа, предназначенного для представительства. Положение над рекой с неизбежностью задало образный сценарий этого фрагмента, основанный на игре ассоциациями как с палубой лайнера, так и с отражениями этой темы в архитектуре конструктивизма (последняя прочно вошла в постмодернистский арсенал ностальгических отсылок к прошлому).
Промежуточное пространство,буферная пешеходная зона между шумной набережной и интерьером, создано также внизу, под защитой широких пилонов первых двух этажей. В идеале посетитель, попадающий отсюда в здание, должен сразу соприкоснуться со структурой его внутренних пространств, ощутить их развитие. К сожалению, реальность Москвы середины 90-х исключила возможность идеального решения. За входом открывается протяженное тесноватое пространство для работы с клиентами. Доступ в атриум, отделенный от вестибюля перекрытием из панелей со стеклоблоками, возможен только через «фильтрационную зону» с вооруженными охранниками. Этот наиболее досадный недостаток может быть без затруднений устранен, когда быт города войдет в нормальное русло.
Принципиальную важность имеет работа авторов здания над системой языка форм своего произведения. Они стремятся создать его, осмысляя возможности новой строительной технологии и используя их для разработки сюжетов, заданных историей места и сложившейся морфологией среды. Они не «наступают на горло собственной песне», но стремятся к спокойной сдержанности.
Хрущевские реформы, подчинившие архитектора строителям, стремившимся «как проще», привели к вырождению культуры детали. Архитектура останавливалась на уровне примитивной схемы. Остоженцы — что особенно радует — эту культуру возрождают. Они подняли качество форм некоторых сопряжений металлических элементов до уровня искусства. Изящно и непринужденно работали как с современными конструкциями (отметим особою разработку оконных блоков, стеклянных навесов над входами, козырька над верхней террасой), так и с традиционными материалами. Они сумели создать сгармонизированные, целостные контексты, сохраняя то сочетание разумной ясности и естественности, которое заложено в принципиальном решении.
Для убранства интерьеров здания не использовано то, что именуется «синтезом искусств», — декорация средствами живописи и скульптуры. Но банк нашел возможность собрать отличную коллекцию произведений российских живописцев 20—30-х годов. Архитекторы же разместили эти произведения, найдя пространственные ситуации и освещение, наилучшим образом обеспечивающие восприятие живописи и вместе с тем обогатившие и облагородившие систему интерьеров.
Архитектор, чтобы создать произведение, должен гармонично сотрудничать со строителями, способными овеществить его идею, и с заказчиком, который эту идею понимает и поддерживает. Такое сотрудничество при работе над зданием ММБ возникло. Были и споры. Компромиссы, быть может, и не всегда приводили к оптимальному решению, но результаты некоторых споров обогатили результат той диалектикой регулярности и свободы, рационального и естественного, что особенно привлекательно.
Мне кажется, что здание на Пречистенской набережной обещает начало нового этапа развития постсоветской архитектуры Москвы — этапа целеустремленного поиска устойчивых оснований новой традиции и системы художественного языка. Подхвачен метод работы со средой, который был одним из достижений архитекторов 70—80-х, но редко выходил тогда за пределы, концептуальных рассуждений и проектов. Серьезно и последовательно проведено исследование проблем типа здания, нового для современной России. Работа представлена на соискание Государственной премии России. Думается, что для этого есть серьезные основания.

Андрей Иконников. НОВОСТРОЙКА В ОСТОЖЬЕ. "Независимая газета", 23 февраля 1996