Адерс: Ломоносовский проспект, 27
Проектная организация: Институт общественных зданий Госстроя России
Архитекторы: Александр Кузьмин, Юрий Григорьев, Глеб Цытович (ГАП), Светлана Вельямидова, Светлана Бурмистрова, Елизавета Решетняк, Виктор Панов.
Конструкторы: Виктор Королев, Сергей Соколов
Главный инженер: Анатолий Афанасьев
Генподрядчик: «СУ-155»
Заказчик: Правительство Москвы
1988 - 2005
Рецензия на это здание была написана для журнала «Штаб-квартира». Предполагалось - в рубрику «Стройплощадка», где обозреваются лучшие новостройки Москвы. Публикуемый объект не относится к ним ни в коей мере. Но поскольку это не жилой дом и не офис (где хозяин барин больше, чем архитектор), а общественное сооружение, да еще и культурного назначения, да еще открытое самим президентом, то пройти мимо было невозможно. (Однако, и напечатать ее в позитивном глянцевом журнале оказалось тоже невозможно).
Вроде бы надо радоваться. В кои-то веки в Москве построили большой культурный объект. И не «культурно-развлекательный центр» (то есть кино, казино и джек-пот), а библиотеку. Большую, качественно оснащенную, напротив университета. Хранилище на 5 млн. книг. Электронный каталог. С каждого места – выход в интернет. Каждому читателю - ноутбук. На исполнение заказа - 15 минут. Если пожар, то потушат не пеной, а газом. И всего полтора года стройки. И денежки (3 млрд. рублей) не казенные, а от инвестора (компании «Интеко»), которая строит по соседству жилой комплекс «Шуваловский».
После вышесказанного сетования на архитектурное качество здания должны показаться мелкой придиркой. Критик брюзжит, но люди-то читают! Но читают люди где угодно: в метро и на пляже, в пробках и в интернете, в самолете и в туалете. В принципе, им не нужно создавать для этого особые условия. Более того, бывает, чем хуже условия, тем лучше читается. А чем скучнее жизнь – тем больше читателей. Именно поэтому СССР и был самой читающей страной: книга заменяла жизнь. Только читая, ты обретал свободу.
И любой, даже самый бедный студент всегда находил возможность читать – было бы желание. Помнишь круглый зал фундаменталки на Моховой, с мраморными орлами на лампах? А кошмар Ленинки, где лампочки надо было приносить с собой, потому что их вечно выкручивали, а требований не принимают больше 10, а заказа ждать часа три, а потом выясняется, что «заштабелировано»? А как в Химки таскались шуршать газетами XIX века? А как первый раз в спецхран протырились? А Историчку с ее бабушками? А шум Дмитровки в окнах Театралки?
Воспоминания щемят, хотя, по правде, все это было чудовищно. И когда ты первый раз попал в университетскую библиотеку Делфта, где не было ни ментов, ни вони, но зато были компьютеры и ксероксы, сканеры и принтеры, где сидели расслабленные студиозусы, вкусно ели в буфете, весело болтали на травке на крыше, ты подумал: «Господи, уж мои-то дети будут читать без надрыва и пригляда, как свободные люди свободной страны!» Так вот фиг тебе.
Ты обретал свободу, прорываясь к знаниям через совковый бардак. Теперь на месте того (вполне проходимого) бардака – железная иерархическая структура, пронизанная токами регламентации и порядка. Причем, абсолютно на всех уровнях. Берем уровень градостроительный. Здание стоит точно на оси высотки МГУ, композиция – трехчастная, симметричная, с выраженным центром и флигелями, образующими парадный двор, где сидит Шувалов работы Церетели. Налицо жесткий регламент классицизма.
Берем фасады. Больше всего здание похоже на обком брежневских времен. Светленький керамогранит, желтизна тонированных стекол, бронзовая слизь блямбы наверху. Грузные короба объемов, узкие полосы окон и прилепленный на стекляную плоскость мраморный портик. Удивительно насколько тектоника здания (тяжелый верх, давящий на стеклянный низ) соответствует канонам «культуры 2» - застойной, расплывающейся, подавляющей. Единственная аналогия из современности – президентский дворец Туркменбаши.
Берем интерьер и попадаем в еще один тоталитарный мир: московское метро. Снова мрамор, колонны, пилоны, арки, сиянье надраенного пола, фальшивая бронза светильников и церетелевские рельефы на стенах. Дикое количество пустых пространств: парадные фойе, длинные коридоры, громадные атриумы. Разница в том, что в метро все это рассчитано на динамично движущуюся толпу, а тут единица измерения пространства – философски настроенный одиночка. Которого вся эта мраморная безвкусица будет давить как Годзилла хомячка.
И совершенно логично, что когда дело доходит до прагматики, то мы обнаруживаем весьма скромные залы, где столики сблокированы по четыре парты, а крошечные перегородки между ними только намекают на необходимую изолированность. Восторги же по поводу того, что разбросанные по 16 местам книги МГУ соберутся в одном месте, отметим не только как факт централизации: расположена библиотека напротив высотки, да вот только публика читающая не в ней учится, а в первом «Гуме», от которого пилить полчаса (не говоря уж о том, что и метро «Университет» - это вам не «Охотный Ряд»).
Есть такой модный термин – «репрессивное пространство». Все думал, где ж такое есть в чистом виде, и вот обнаружил. Я не знаю, что нужно сделать с этими коридорами, с этими стенами, с этими залами, чтоб тут забурлила интеллектуальная жизнь. Тут уже не помогут ни диванчики, ни курилки, ни, тем более, интернет. Потому что здесь никто и не заботился о чтении. Заботились о том, чтоб отгрохать помпезный дворец. Чтоб вернуть нас в царство мраморного сна, где книга была единственной свободой.
Николай Малинин. ГОДЗИЛЛА ЗНАНИЙ. «Проект Россия», № 35
Глеб Цытович:
- Третий период развития комплекса МГУ предполагает огромный шаг вперед. По общей площади: с 500 тыс. кв. м («эпохи 1953–1954 гг.») до 1,5 млн. кв. м. Сейчас в университете 24 факультета, а в 1980-х годах было 15. То есть потребность количественного и качественного роста материальной базы МГУ – объективна. После введения в строй всех корпусов по нашему проекту численность этого университетского городка составит около 100 тыс. человек (студенты, преподаватели, сотрудники). Это – одна из надежд России в новом тысячелетии.
– Каково было вам проектировать новую очередь, новое поколение корпусов университета, с учетом того, что главное здание МГУ стало одним из символов Москвы?
– Наш проект отражает своеобразие, пластичность в плане и объеме, ступенчатость, скульптурность московской архитектуры. Эти черты были ярко воплощены в корпусах 1950-х годов. Развитие традиций, преемственность формирования архитектурно-пространственной среды легли в основу проектирования новой очереди МГУ.
– Вами как бы оживлена и продолжена главная ось университета – от корпуса со знаменитым шпилем и далее к памятнику Ломоносову.
– Да, наше здание Фундаментальной библиотеки МГУ на 5 млн. томов (55 тыс. кв.м) – Интеллектуального центра – продолжает эту ось, создавая систему учебных корпусов с двух сторон. Эта планировка создаст вдоль Ломоносовского проспекта общественные площади, центральная из которых – студенческий форум, продолжающий существующую площадь с памятником Ломоносову. Учли мы и требования сегодняшнего-завтрашнего дней – под каждым из четырех учебных корпусов предусматриваются подземные паркинги на 650 автомобилей.
– В стиле форумов – и перекличка памятников. Теперь в зоне видимости «Ломоносова» будет на площади Библиотеки памятник другому сооснователю университета – графу Шувалову. – Нужно отметить, что ось Лужники – МГУ совпадает с так называемым юго-западным лучом Москвы, по которому, в соответствии с розой ветров в столицу поступает свежий воздух. На Мичуринском проспекте создается жилой городок МГУ («Шуваловский») с квартирами (более 300 тыс. кв. м), а также с офисами и научным технопарком.
Дополняя Глеба Николаевича, отметим, что библиотека (завершена в 2004 году) разрешила одну из острейших потребностей МГУ, а великолепный конференц зал на 1200 мест с залами секционных занятий сделает ее центром многих университетских мероприятий.
– Другая сложность – в пересечении довольно напряженной трассы – Ломоносовского проспекта, который со временем станет еще и фрагментом 4-го Транспортного кольца. Продумана оформительская концепция подземного перехода, соединяющего старый и новый комплексы. Широкий, 15 м, с колоннадой переход на своих стенах представит всю историю создания корпусов Московского университета, с подписями, рассказывающими о зданиях работы Ухтомского, Казакова, Жилярди, Тюрина, Быковского, Клейна, Руднева и работ нашего института.
– То есть переход воссоединит части университетского городка не только в прямом, физическом смысле, но и в историческом?
– По сути, это будет один из открытых залов Музея истории МГУ. Интерес представляет и тот факт, что точка пересечения главной оси университета с Ломоносовским проспектом – это еще и одна из самых высоких точек Москвы (200 м над уровнем моря). Далее на запад идет существенное понижение рельефа, и на пересечении Ломоносовского с Мичуринским проспектом – отметка на 20 м ниже. Это дает возможность заглубить Ломоносовский проспект на участке университета. А идею подал Мэр г. Москвы Юрий Лужков, когда осматривал наши здания и проекты.
Игорь Шумейко. ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА - К 250-ЛЕТИЮ МГУ. «Моя Москва», 2005, № 5
Григорий Ревзин:
Сегодня на Воробьевых горах открывается Интеллектуальный центр МГУ – новая фундаментальная библиотека, подаренная университету Юрием Михайловичем Лужковым. Слухи о преждевременной смерти лужковской архитектуры оказались преувеличены: новый центр доказал, что, несмотря на изменившуюся политическую конъюнктуру, Юрий Михайлович не изменяет своей любви к муниципальной демиургической деятельности. Победой мэрии восхищается Григорий Ревзин.
Новую библиотеку Московского государственного университета построила компания Елены Батуриной «Интеко». Так что это настоящий дар мэрии университету к 250-летию. Университет тоже подарил «Интеко» часть своей территории, на которой сегодня возводится жилой комплекс «Шуваловский». Но что некоторые говорят, что так расплатились с «Интеко», это неправильно, потому что квартиры в «Шуваловском» еще надо продать, а библиотека стоит гораздо дороже, чем сначала думали. И даже в декабре возник вопрос, что библиотеку не достроят, потому что денег «Интеко» университету недостаточно, и многие преподаватели МГУ даже боялись, что их лишат зарплаты из-за этой библиотеки. Может быть, так оно бы и было, если бы не Юрий Михайлович Лужков.
Он лучшее дал на эту библиотеку, что у него было. Мало сказать – «Интеко». Проект библиотеки сначала делал архитектор Глеб Цытович из ЦНИЭП общественных зданий, но потом его укрепили соавторством с заместителем главного архитектора Москвы Юрием Григорьевым и, главное, президентом Академии художеств Зурабом Церетели. И получилось по-настоящему прекрасно.
Здание стоит на главной оси МГУ, можно сказать, в него прямо упирается эта ось, и на ней сидит Иван Иванович Шувалов, основатель университета, ранее символически задвинутый фигурой Ломоносова при помощи советской власти, а теперь опять выдвинутый. А за ним стоит само величественное здание. Оно похоже?
Нет, это даже и не скажешь, на что оно похоже. Ну, представьте себе сундук. Прямоугольный, немного приземистый, уверенный в себе сундук. А теперь мысленно поставьте на него второй сундук, но не такой же, а примерно на одну треть шире, так, чтобы со всех сторон первого сундука немного свисало. Первый сундук стеклянный, легкий, прозрачный, только по углам гранит, а второй, который с него свисает,– тяжелый, целиком гранитный, и гранитные углы первого как бы ножки для второго. Представили? Вот, а теперь все то же самое, только в тысячу раз прекраснее. Это и будет новая библиотека МГУ.
Перед авторами комплекса стояла сложная задача – соединить все самое прогрессивное, что у нас связано с гордым именем МГУ, со всем традиционным, что тоже у нас с ним же и связано. И они с этой задачей прекрасно справились. Первый сундук из стекла отражает прогресс, дух нового, студенческие дерзания, полет и даже где-то Космос. При этом к нему, прямо к стеклу, приклеен портик из гранита. Он выглядит прямо по-настоящему приклеенным, он такой тоненький, худенький, будто из пластика. Это отражает, так сказать, круг интересов студенчества. А что касается верхнего, гранитного сундука, то здесь, напротив, использовано все самое престижное, самое дорогое, что было в нашей архитектуре в брежневское время. Здание облицовано плиткой, и выглядит оно будто кафелем обделали, но только подгранитным. Представляете, полированный подгранитный кафель? Причем в два цвета – серый и коричневатый. А по общему рисунку совсем напоминает брежневскую архитектуру – скажем, комплекс Академии наук на Ленинском или даже Дом прессы на Зубовском. Да что там говорить, хороший позднебрежневский обком напоминает! Вот как хорошо!
Это хорошо и правильно еще и потому, что указывает путь студенчеству. Потому что полет полетом, но он должен проходить под мудрым руководством лучших традиций. А какие у университета лучшие традиции, как не позднебрежневские? Это же расцвет нашего университета и в плане финансирования, и в плане престижа, и даже когда смотришь на нашего ректора, на проректоров, такое приятное чувство ностальгии по райкому охватывает, что трудно удержать себя в руках. И вот это чувство архитекторам удалось выразить.
А интерьер! Боже, как прекрасен интерьер! Я даже не говорю о гранитных полах и мраморных столбах, которые прямо лоснятся от богатства, будто их натерли чем-то жидким. Тут другое важно. Понимаете, вот идет, скажем, мраморная стена, а к ней привинчен светильник о трех лампочках в форме свечечек! А сам светильник с узорами, подбронзовая штамповка. У нас в универмаг, помнится, завезли такие в 78-м году. И все крючочки, ручечки, замочные скважины тоже обделаны этой подбронзовой штамповочкой. Понимаете, это важно, чтобы профессор МГУ, приходя в библиотеку, чувствовал себя как дома. И он чувствует как дома, когда был еще перспективным доцентом и как раз все такое в универмаге и закупал.
Словом, вещь удалась. Раньше у нас считался верхом вкуса декор Зураба Церетели в комплексе на Манежной площади, но здесь все получилось как-то даже сильнее, свежее. Кстати, и о Зурабе Константиновиче: он тут совсем по-другому смотрится. Он изваял бронзовые указы об основании университета, сделал витражи с прекрасными текстами из постановления правительства Москвы. Те же указы – есть в них что-то от чеканок 70-х годов, которые так любили привозить в подарок научным руководителям аспиранты из республик. Я хочу сказать – как-то это у него по-хорошему, по-домашнему получилось. Прекрасный образ профессорской квартиры брежневского времени.
А в целом у здания есть даже какой-то символический момент. Оно так величественно нависает, что видно – интеллектуальный центр. Ступу, что ли, какую-то напоминает или вот еще есть такая восточная типология – аль-хазна. Это такой сундук на ножках, он во дворе мечети ставится, и там хранят богатства – во-первых, трудно залезть, во-вторых, у всех на виду. Первый такой построили в мечети Омеядов в Дамаске. Отсюда русская «казна» – и здесь тоже будто университетская казна. Но, конечно, в интеллектуальном смысле: хранят знания.
Университетское образование – это не просто образование, но еще в большой степени, как говорится, и воспитание гармонической личности с развитым вкусом. Говорят, в университете и стены учат. Теперь мы можем быть спокойны: наши студенты получат на всю жизнь прививку такого самого тонкого вкуса, что только бывает. Пока в библиотеке нет книг, но уже велено разобрать библиотеки всех факультетов, эвакуировать старую библиотеку МГУ на Моховой и все перевезти сюда. И тогда здесь будет настоящая казна духа.
Григорий Ревзин. СУНДУК ДУХА. Московская мэрия подарила Московскому университету новую библиотеку — сокровищницу позднебрежневского стиля. «Коммерсант», 26.01.2005
Полная версия текста здесь