Адрес: Чапаевский переулок, вл. 3
Проектная организация: АПБ «Тромос»
Архитекторы: Андрей Трофимов, Елена Трещилина, Виктор Штеллер, Ольга Маркова
Конструктор:
Инженер:
Заказчик: Компания «ДОН-Строй»
Генподрядчик: Компания «ДОН-Строй»
2000 - 2006

наше мнение

Идея вернуть на Лубянку памятник Дзержинскому москвичей слегка удивила. В основном - своей неожиданностью. Что за тоталитарный гром среди либерального неба? Затея быстро почила в бозе, невзирая на вполне здравое рассуждение: если мы можем позволить себе такие жесты, значит, мы уже не боимся своего прошлого.

Строительство же восьмой высотки на Соколе и вовсе никого не удивляет. Хотя образ высотного здания также неразрывно слит со своей эпохой: культ личности, война, репрессии... Но припаять этому проекту «реставрацию тоталитаризма» никому и в голову не приходит. И история, и стиль стали товаром. Если есть потребитель стиля «сталин», будет вам дом в этом стиле.

Откуда такой потребитель берется - понятно. Это верхний слой среднего класса, в основном (по наблюдениям риэлтеров) иногородний, у которого в крови сидит представление о том, что лучше всего жить именно в сталинских домах. И прочные они, и потолки высокие, и подоконники широкие. Ну, может, планировки неважные, так это все будет учтено. Сделаем вам «мерседес» под «победу». Так к привычным радостям элитного жилья прибавляется момент исторического самоутверждения: дед при Сталине жил в бараке, а я буду жить там, где при Сталине жили наркомы.

Но все это самообман.

ВОССТАНИЕ МАССЫ

В Москве много плохой архитектуры. Но ее, по крайней мере, рекламируют адекватно: столько-то метров, такие-то планировки, бассейн, боулинг. Но «Триумф-Палас» бьет все рекорды не только количеством рекламы (заняв в нашем сознании прочное место между «кометом» и «олвэйзом»), но и ее, мягко говоря, недостоверностью.

Отдельного внимания заслуживает следующий текст: «Интерьеры «Триумф-Паласа» поражают дворцовой роскошью. Высокие и просторные холлы отделаны натуральным камнем и венецианской штукатуркой». Писать в настоящем времени о несуществующем еще здании - такой чести удостаивался только Дворец Советов.

Он, кстати, и был главным поводом к возведению семи высотных зданий. В том, что Дворец будет построен, никто не сомневался, а высоткам предназначалась роль ожерелья, без которого главный брильянт был бы одинок и комичен. Но и без этой сверхзадачи было очевидно: город растет вширь, рядовая застройка тянется вверх, прежние высотные ориентиры (колокольни) утрачены, поэтому нужны новые.

О том, почему при распределении высоток московский северо-запад был обойден вниманием, история умалчивает. Вероятно, из соображений не афишировать лишний раз стратегическую трассу Москва - Ленинград. Можно было бы сказать, что, ставя свою высотку в глубине парка, в стороне от проспекта, «Дон-Строй» хранит верность оборонным традициям (декор с налетом милитаризма присущ многим домам этой компании). На самом деле все проще: если поставить дом над проспектом, квартиры в нем никто не купит. Что и случилось с домом «Редан» на Можайском шоссе, который апеллировал к тому же образу.

Но высотке не подобает прятаться в кусты! Семь сталинских зданий были поставлены в самых ответственных местах, они отмечали скрещенья важных трас, стали ценными ориентирами. Тут же о городе нет ни малейшего размышления: никаких перспектив «Триумф-Палас» не замыкает, никаких узловых точек не отмечает, и зданию «Гидропроекта», которое Ленинградку «не держит», он тоже не в помощь. Он тут просто потому, что нашлась площадка, вот и все.

Есть и еще одна восхитительная несообразность, которая тщательно замаскирована в рекламных картинках. Все фасады старых высоток обращены к принципиальным магистралям: «Украина» смотрит на Кутузовский, Котельники - на реку, МИД - на Садовое и Бородинский мост. Есть, правда, и высотки без главного фасада - на площади Восстания и на Каланчевке. Но у «Триумф-Паласа» наличие главного фасада очевидно. Вот только смотрит он во дворы, а к Ленинградке дом обращен торцом.

НЕ БРАТ ТЫ НАМ, СИМУЛЯКР ДЕШЕВЫЙ

Помимо градостроительных функций, у сталинских высоток наличествовала и политическая задача: это был не только триумф победы, но и наш ответ небоскребам Америки. Понятно, что таковой ответ должен был опираться на национальную традицию, сообразовываться с колокольнями и башнями Кремля. Отсюда - богатый силуэт, ярусность, обилие деталей, активная пластика стен.

Ничего этого в «Триумф-Паласе» нет. Силуэт - грубый, детали - простенькие, стены - плоские. Если в высотках все элементы от низа к верху облегчаются, то тут кажется, что все это один и тот же дом, который то вширь разгоняют, то вверх. Упрощенными формами, однообразностью деталей, какой-то непристойной гладкостью «Триумф-Палас» больше походит как раз на чикагские и нью-йоркские небоскребы. И ответ семи сестер своему нежданно нарисовавшемуся родственнику мыслится незатейливый: «Не брат ты нам, гнида черножопая».

Но то, что под видом «классической московской высотки» нам подсовывают американский небоскреб, еще не беда. Влияние ар деко очевидно и в старых высотках. Но в чем суть ар деко? Это была архитектура, искавшая одного - стильности. Ни классические законы, ни функциональность (а именно между этими двумя партиями шла борьба весь ХХ век) ее не волновали. Она вообще ни с кем не боролась. Не имея метафизического измерения, она зависела исключительно от таланта зодчего: сумеет он стильно декорировать дом или не сумеет.

Но то, что мы имеем здесь, скорее похоже на акробатическую композицию из «Бременских музыкантов»: пес залез на осла, кот на пса, а сверху - петух. Между основной пластиной и башней вмонтирован целый псевдоклассический дворец. Колонны по всему периметру, портик с каждой стороны, в широкой части - пятиколонный, в узкой - трех, что, конечно, нонсенс, но кто ж считает. На крыше же его громоздится нечто типа мавзолея Ленина, а на нем - пирамидка, котрую можно принять и за кофейный сервиз в духе Паоло Портогези, и за мебель в духе Альдо Росси.

Мебель в архитектуру проникала и раньше. Самый скандальный из послевоенных небоскребов Нью-Йорка - офис компании АТТ архитектора Филиппа Джонсона - тоже венчается в стиле «чиппендэйл»: фронтоном, разорванным энергичной выкружкой. Но тут уж ни о каком ар деко речи быть не может, и в голову лезет совсем другое слово: «постмодернизм». Но и он предполагает некоторую осмысленность в использовании цитат, хотя бы ироническую. Вот дом «Патриарх»: это все-таки не кич, но кэмп - кич осознанный, сделанный с юморком. Хоть и над собой смеемся, но все-таки смеемся.

КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ

С постмодерном в Москве случилась странная история. Стиль, основными приметами которого были не формальные приемы, а некая общая раскованность, легкость в обращении с цитатами, ирония по отношению к истории, стал вдруг официальной политикой 90-х годов. Наложившись на истерию 80-х по поводу спасения старой Москвы, он превратился в печально известный «лужковский стиль». Если рядом церковь, лепим башенку, если классический особняк - клеим колонны: вот его принцип.

В «Триумф-Паласе» тоже все вроде бы неслучайно. И место (Сокол - сталинский район), и прообраз (актуализация одного из самых ярких пластов московской архитектуры ХХ века), и идея (жилых башен много, но такой еще не было). Но это - в замысле. А в реальности получается пустышка: и ориентир не вытанцовывается, и на высотку непохоже, и ар деко неполноценное, и даже постмодерном не пахнет.
Но все эти случайности отнюдь не случайны. «Триумф-Палас» - проект коммерческий, а не художественный. Это даже не «старые песни о главном». Главная составляющая его успеха: чтоб все прошло гладко. Если учудить что-нибудь эдакое - на первом же градсовете зарубят. А так - все всем понятно, тем более членам этого совета, людям, как правило, пожилым. И уж тем более - мэру, ибо иначе как реверанс расценить эту запоздалую башенку невозможно.

Ситуация обратна той, что произошла в Москве с постмодерном. Семантику государственную (право на высоту, право на историю) транслирует частная компания. Без видимых оснований (а может - на невидимых нами) «Дон-строй» присвоил чужой брэнд и ловко им торгует. А критика так же невозможна: потому что цензуру власти сменила цензура рекламы. Когда реклама «Триумф-Паласа» есть в каждом СМИ, о какой объективной оценке может идти речь?

Но то время не продается. Имитировать его невозможно, пародировать - неприлично. И если о Еврейском музее в Берлине можно спорить (хорошо ли превращать трагедию в аттракцион), то тут спорить просто не о чем. В Москве, конечно, много плохой архитектуры, и то, что производит компания «Дон-Строй» - еще не самый худший вариант. Роднит ее с поделками господ посохиных-кананиных то, что все это архитектура сугубо коммерческая.

Что это означает? Что нового никто не ищет. (Хотя с такими деньгами - а «Триумф-Палас» обойдется в 250 млн. долларов - можно Москву в столицу мировой архитектуры превратить). Что культурная идентичность никого не интересует. (Беспринципностью наша архитектура сегодня больше всего походит на китайскую). Что построено может быть все что угодно. (Почему бы, кстати, «Дон-Строю» не заняться воспроизведением конструктивизма?) И живет такая архитектура сама по себе: на фестивалях и конкурсах не выставляется,  кроме как в порядке рекламы нигде не публикуется, главный архитектор фирмы г-н Трофимов интервью не дает. Единственный закон этой архитектуры: выжать из минимума площади максимум квадратных метров. Громадье «Триумф-Паласа» нам еще предстоит оценить: если в высотке на площади Восстания 450 квартир, а на Котельниках - 540, то тут будет 880!

ВОСЬМОЙ ХОЛМ

К высоткам тоже можно относиться по-разному. Заезжавший недавно в Москву Жак Херцог, мировая звезда, лауреат Притцкеровской премии, пришел в полный восторг. Сказал, что в этих зданиях масса энергии, что они ни на что не похожи, и если уж русской архитектуре куда-то самобытно двигаться, то как раз сюда.

А мне, например, кажется, что первоначальный проект здания МИД - без шпиля - был гармоничнее. Но это как в журналистике: пришел главный редактор и название исправил. Главные редактора редко хорошим вкусом отличаются, но за ними своя правда. Нравится-не нравится, а в истории так останется. Проезжал по Смоленке товарищ Сталин и спросил: где шпиль-то? Шпиль и приладили. Но то была все-таки эпоха единовкусия. Сейчас-то кто мешает гармонию создавать? Очевидно же, что если основная часть здания имеет в плане квадрат, то не может его середина быть плоской. И если силуэт строится ярусами, то его края должны треугольник образовывать, а не зависать где-то под животом. Об аппендиксе, вытянувшемся в сторону Ходынского поля, и говорить не приходится.

Тоже, кстати, характерная черта коммерческой архитектуры. Вот «Алые паруса». Не будем обсуждать архитектурные достоинства комплекса за их отсутствием. Но три эти башни хоть как-то цельно выглядели. Так ведь нет: рынок сказал «схаваем!» - и рядом прилепили четвертую.

Законы гармонии в условиях нашего рынка не работают, что уж говорить о метафизике. А ведь неслучайно восьмая высотка, которая планировалась в Зарядье, так и не была построена... Взять и построить восьмую высотку это все равно что насыпать новый холм и сказать: «В Москве теперь не семь холмов, а восемь». И не 800 лет городу, а тыща. Расклад как в киоске: если народ берет, завезем еще. А если народ не врубается - объясним. Скрипочки Страдивари для лохов делал. А для пацанов - барабаны!

Николай Малинин. ХАЛТУРА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ. КОМУ НУЖНА ВОСЬМАЯ ВЫСОТКА. «Новая Модель», № 4 (18.11.2002)

P.S. Текст был написан осенью 2002 года – когда «Триумф-Палас» строился. По-хорошему, его (текст) надо было б переделать. Потому что за это время изменился и дом, и отношение к нему – мое, по крайней мере.

Дом (что редко бывает в Москве!) изменился к лучшему. Силуэт его несколько утоньшился и утратил жлобскую жирность. Цвет неожиданно стал белым – что развело его с «Алыми парусами» и свело с ар деко. Дворец, вмонтированный в тело здания, исчез, как и мавзолей с пирамидкою. Вместо них появился нормальный «высоточный» шпиль. То ли товарищ Сталин мимо проехал, то ли критику учли. Хотя никакой такой критики в прессе так и не появилось – за исключением почти объективной статьи М.Маевской (см. ниже).

Дом стал меньше похож на чикагские прообразы и больше – на московские. А идя, например, по мосту Победы, что у метро «Войковская», можно даже порадоваться тому, как аутентично он попадает в зазор между двумя ризалитами настоящего сталинского дома. Но это едва ли не единственный хороший ракурс. С остальных он выглядит по-прежнему смешно – особенно с боковых. Тощий небоскреб в чистом поле с забытыми внизу довесками. И это не случайная несообразность, а описанное выше отсутствие градостроительной мысли. Потому что и у сталинских высоток есть неудачные ракурсы, но они все ж таки редки.

Почему – понятно. Потому что делались они не для наживы, а для города. Но это тоже было весьма специфическое понимание города. Ведь не скажешь, что был бы счастлив жить в Москве, подвергшейся полновесной сталинской реконструкции – с Дворцом советов, с проспектом, прорубленным через Остоженку и где вообще от старого города остался бы только Пашков дом. Поэтому идеализировать высотки, противопоставляя их «Триумф-Паласу», тоже нечестно. Они были триумфом побеждающего коммунизма, он - триумф победившего капитализма. Да, рынок, да, базар – и наличие в этом пестром ковре еще и паласа – вполне закономерно.

А тут еще и автор здания проклюнулся, интервью дал (см. ниже), и с критикой согласился: «Может быть, у продольной стороны пропорции хуже, не спорю. Но так с любой «высоткой»: это же сложный объем, в сложном месте – у него всегда можно найти точки, с которых он будет выглядеть неважно». Можно, конечно, было бы противопоставить ему «огурцы» Фостера и Нувеля, да и вообще всю современную небоскребную традицию, но понятно ж, что заказ был таков, а он – человек подневольный. Потому Трофимов и вышеприведенную цитату из текста вычеркнул, заменив ее пафосным: «Я считаю, что постановка здания не только правильная, но и единственно возможная. И именно такое положение здания было одобрено Градсоветом и Общественным Советом при мэре». А я вот цитатку-то верну, хоть и нехорошо это. А все потому что и я – человек подневольный, и мне тоже стыдно.

Стыдно за то, что включил «Триумф-Палас» в «десятку лучших зданий Москвы 2005 года». Включил, потому что такова была просьба руководства журнала, в котором служил. И где главным рекламодателем являлся догадайтесь кто. Хотел, конечно, гордо развернуться и похерить весь этот рейтинг, да потом решил, что много чести «Дон-Строю» будет – хоронить из-за него 9 по-настоящему хороших домов. Но стыдно даже не за компромисс (кто ж нынче без него?), а за то, что всячески убеждал себя, что не так уж «Триумф-Палас» плох. И что исправился он, и прижился, и что вообще «Москва все переварит». И как-то сжился с этой мыслью, хожу – и не раздражает!

Наблюдать внутри себя такую редукцию – грустно. Можно, конечно, сослаться на профессиональную корректность, христианское всепрощенчество или буддистское спокойствие. С возрастом вообще становишься терпимее к любому дерьму. Но это не мудрость, как говорит один мой друг, это старость.

Потому и оставляю ту заметку неисправленной.

Н.М.

мнение архитектора

Андрей Трофимов:

- Глядя на ваши дома, кажется, что образ всегда есть, и найден он заранее. А вот чего нет - так это как раз ограничений.
- То, что вы называете «образом», - это просто внешний вид, продиктованный, как правило, заказчиком. Есть у заказчика идея сделать дом в «готическом стиле»? Пожалуйста, нарисуем дом «Эльсинор» со скатными черепичными кровлями. Стиль определяют детали. Отчасти – объемное решение. Это как на человека можно любой костюм надеть – и кому-то он больше пойдет, кому-то меньше… Можно надеть камзол, а можно - что-то кислотное. Большой жилой дом – это такой жанр, в котором все уже сказано, ничего нового не придумаешь. Планировки понятные, оптимальные решения давно найдены. И единственное, что тут можно сделать – это придумать оригинальную одежду.
- А что все-таки первично в определении образа дома: заказ или ваша интерпретация - места, стиля, времени?
- Первичен, конечно, заказ. Потому что, то, что мы делаем, это коммерческая архитектура. А значит, она должна продаваться и покупаться. Наш заказчик всегда хорошо знает, что нужно рынку. Даже угадывает будущие тенденции. Так, например, еще 10 лет назад он понял, что отлично пойдут дома в «русском», условно говоря, стиле: фасонный кирпич, башенки, купола, наличники, кокошники, карнизы, пилястры. Хотя первый дом на эту тему (улица Новикова, 12) был «русским» еще в самой малой степени. Но продан был моментально, причем на стадии картинки. Мы поняли, что людям это понравилось – и продолжает, кстати, нравиться уже много лет. Поэтому и новые дома на улице Расплетина мы проектируем в том же стиле – как единый ансамбль. А в других местах такого не строим: в Измайлово, например, иная стилистика.
- То есть, с заказчиком вы работаете сообща?
- Да, причем начиная с самых первых эскизов. Как только они появляются, мы с генеральным директором «ДОН-Строя» садимся и начинаем их обсуждать. Конечно, легче работать с заказчиком, которому все равно. Потому что он только инвестор: платит деньги – получает результат. В нашем же случае архитектору работать труднее, но интереснее. Я могу предлагать вещи затратные, но такие, которые пойдут на пользу объекту, сделают его узнаваемым – и заказчик это отлично понимает.
- Вы имеете в виду дорогие материалы?
- Не только их, но и их тоже. Вы не представляете, какое это удовольствие для архитектора: работать с хорошими материалами. Я же много лет служил в «Моспроекте», это была совсем другая эпоха: никаких возможностей, никаких материалов! При том, что у нас была элитная мастерская. Впрочем, были и удачные моменты. Для зала заседаний ЦК в Кремле мы рисовали огромные декоративные арочные элементы, выполненные потом в каррарском мраморе. А для зала заседаний в здании Минобороны на Арбатской площади я ездил в Армению за туфом!
- То есть, к проектированию «Триумф-Паласа», отзывающегося мощным эхом в истории страны, вы были идейно подготовлены…
- Идея «восьмой высотки» исходила от заказчика. Моей задачей было профессионально ее исполнить. У меня были ксерокопии чертежей всех сталинских высоток, мы сделали десятки вариантов. Искали пропорции, меняли высотность, придумывали детали. Но, честно сказать, мне до сих пор кажется, что можно было вложить в этот проект несколько больше современности… Потому что через сто лет начнут путать.
- Ну это вряд ли. Все-таки ваша «высотка» носит очень приватный характер, она и к городу-то развернута боком.
- Это с какой стороны посмотреть. Я считаю, что постановка здания не только правильная, но и единственно возможная. И именно такое положение здания было одобрено Градсоветом и Общественным Советом при мэре. Может быть, северный фасад имеет слишком вытянутые пропорции, не спорю.

Николай Малинин. БЕСПАРТИЙНЫЙ. Интервью с Андреем Трофимовым. «Штаб-квартира», 2005, № 11 (39)
Полный текст интервью здесь:
http://www.archi.ru/events/news/news_current_press.html?nid=500&fl=1&sl=1

Страничка "Триумф-Паласа" на сайте "ДОН-Строя":
http://www.donstroy.com/ru/complex/?show=descr&id=591

мнение критики

М.Маевская:

…В целом политика компании - создание «самых-самых» домов. Главная задача - придумать, в чем именно они будут «самые-самые» (самый высокий, самый модный, самый известный...). Отношение к «ДОН-Строю» во многом перекликается с отношением к творчеству Зураба Церетели: амбиции, размах, колоссальная продуктивность и уникальные способности по продвижению своего творчества «ближе к народу». В такой ситуации художественная оценка отходит на второй план, а вот результаты по завоевыванию места в массовом общественном сознании можно назвать выдающимися.
…«Триумф-палас» - опять «самый-самый» проект. Это и дворец, и триумф (архитектурный? работы компании?), и самое высокое жилое здание в Европе на момент постройки (декабрь 2003 года) - более 264 метров. В свое время много споров вызвала идея «повторения» сталинских высоток. Поэтому комплекс «Триумф-палас», пропагандируемый сначала как восьмая высотка в Москве, из-за неоднозначности реакции на него был быстренько «перемаркирован» в самое высокое жилое здание в Европе. И даже внесен в книгу рекордов Гиннеса (это положено «самым-самым»).
Однако сравнение с первоисточниками конца 1940-х - начала 1950-х годов все же приходится провести, и опять не в пользу новых построек. Хотя общая структура «Триумф-паласа» вроде бы воспроизводит принципы формообразования оригинальных московских высоток, при более детальном анализе неизбежно проступают фальшивые ноты. Например, и в здании Университета, и в жилом доме на Котельнической набережной горизонтальные членения фасада читаются по всему периметру. Цокольная часть не имеет зрительных перебивок и дополнительных линий, как в «Триумф-паласе», где слишком массивные и плохо проработанные карнизы усиливают впечатление упрощенности, а отсутствие качественной масштабной скульптурной и прочей художественно-декоративной артикуляции на фасадах и в завершении обрамления башен нарушают представление о гармоничности целого, присущее многим работам архитекторов середины ХХ века. А уж большие фрагменты остекления на фасадах и отсутствие детальной проработки поверхности стен (рельефных панно, наличников) делает облик нового здания механистичным, скучным и, к сожалению, весьма далеким от яркости художественных образов лучших примеров архитектуры «советского ар-деко».
Тем не менее строительство комплекса «Триумф-палас» было квинтэссенцией, завершением большого периода работы компании в особенно престижном и востребованном в общественном сознании 1990-х годов стиле «сталинского ампира». Другими вариантами, более или менее удачными в этом жанре, стали и широко известные «Алые паруса», и «Северная звезда», и «Дом на Смоленской набережной», и другие объекты. Интересно, что схожесть с архитектурой «сталинок» проявилась там, где авторы проектов, возможно, и не планировали сходства: большие общественные пространства часто неопределенного назначения, просторные пустующие холлы, вспомогательные вестибюли и коридоры, дополнительные лестницы и технические выходы. Обилие именно таких пространственных решений до сих пор удивляет в жилых домах конца 1930-х - начала 1950-х годов, особенно по контрасту со сравнительно небольшой площадью самих квартир.

М. Е. Маевская, архитектор. ДОМА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ - НОВОЕ ЛИЦО МОСКВЫ? «Архитектура и строительство Москвы», 2005, № 4
Полный текст здесь