Ленинский проспект, 113/1
Проектировщик: «Моспроект-1», мастерская № 11
Архитекторы: Яков Белопольский, Леонид Вавакин, Николай Лютомский, Юксель Эрдемир (Турция)
Заказчик: ГлавУПДК
Подрядчик:
1990 - 1992

наше мнение

Первый в Москве элитный жилой дом.

И – в некотором смысле – последний.

Были, конечно, дома цэковские, но делались они по советским стандартам: без инфраструктуры, без подземных гаражей. А тут – все как полагается: фитнес, ресторан, детский сад, прачечные-фигачечные и подземная парковка на 370 машин – больше даже, чем квартир (330). Откуда такой прорыв? Заказчиком комплекса выступало УПДК (Управление по делам дипкорпуса МИДа). Которое, как пишет Андрей Иконников, «стремилось изолировать в нем иностранцев»: изначально предполагалось, что тут будут обитать лишь сотрудники посольств. Но паранойя холодной войны кончилась, а «безопасная замкнутость сделала комплекс популярным среди «новых русских». И вообще – прообразом будущих «элиток».

Место, правда, не самое элитное, но тоже вполне престижное: Юго-Запад. Климат, природа, широкая дорога в центр… Но было в «Парк-Плэйсе» и кое-что еще, отличавшее его от будущих «парусов-паласов»: архитектура. Причем как снаружи, так и внутри – тогда как «элитки» конца 90-х обязательно хромали в этом смысле на какую-нибудь ногу. Раскованная постановка трех разновеликих объемов, каждый из которых идет уступами – причем как в плане, так и в разрезе. Смачная пластическая разработка фасадов: лоджии, эркеры, стволы лестничных маршей. И все это не мелким дрипом, а мощными объемами. Жесткость вертикального ритма смягчается плавающим ритмом горизонталей, а длинные полосы остекления чередуются с парными окнами на глухих плоскостях.

Можно, конечно, сказать, что последние шедевры архитектуры советской связаны именно с эстетикой брутализма: Дом на Беговой, универмаг «Московский», парусный центр в Пирите – и в этом смысле «Парк Плэйс» как бы перекидывает мостик оттуда в наше время. Но это мостик, скорее, в другую сторону. Именно тут брутализм стряхнул с себя привкус советской монументальности и прорвался к подлинным истокам. Ассоциации гудят мощным роем: «Уолден-7» Рикардо Бофилла, Пол Рудольф, Денис Лесдан, поздний Корбюзье…

Важно тут то, что брутализм, продукт «сердитых 50-х» провозглашал примат этики над эстетикой. Открытость конструкций, «честность» материалов – все это шло от социальной озабоченности. И представить себе элитный дом в таком духе сегодня – невозможно. Нынешние «элитки» старательно втираются к тебе в доверие, прихорашиваются, пудрятся – здесь же никакой заботы об понравиться. Настоящий мужчинский дом: крепко сбитый, мускулистый, с бритым черепом и трехдневной щетиной. И даже белая штукатурка его не портит – хотя хочется тут, конечно, открытого бетона…

При всем своем прозападничестве – он плоть от плоти русских экспериментов 20-х годов. И тут пора войти внутрь и поразиться коридорной системе и двухуровневым квартирам. Все это, конечно, было и в «Марсельской единице», но сначало-то было у Гинзбурга, в Доме Наркомфина! Которому «Парк Плэйс» – прямой и в некотором смысле единственный наследник. Конечно, у Гинзбурга не было ни атриума под стеклянным сводом, ни эскалаторов, ни подземного гаража, да и постмодернистская арочка, обозначающая вход в комплекс и символизирующая его автономность, граничащую с закрытостью, не могла бы прийти ему в голову. Но все эти «веяния времени» ничуть не портят общей картины.

«Парк Плэйс» оказался не только лучшим образцом советского брутализма, не только первой, но, увы, и последней попыткой объединить западные стандарты качества жилья с оригинальной, ни под что не подлаживающейся архитектурой. И в этом смысле он абсолютно уникален. Или даже эксклюзивен, если вам так нравится.

Николай Малинин

мнение архитектора

Николай Лютомский:

- «Парк-Плейс» - первый в Москве монолитный жилой комплекс с двухэтажной подземной автостоянкой по числу жителей, с фитнесом, рестораном, со всем набором инфраструктуры в нижних этажах, короче, со всем тем, что сейчас стало нормой. Но тогда-то, в начале 90-х, никто ведь не знал, что так надо делать! Вы – откуда знали?
- Ну, во-первых, там был «знающий» заказчик – УПДК (Управление по делам дипкорпуса МИДа). Во-вторых, там работали турецкие строители. В-третьих, мы тоже старались! Яков Борисович Белопольский относился к нему как к завещанию. «Только сейчас и жить!» – говорил. Что было странно слышать от маэстро, увешанного всеми возможными наградами.
Это действительно первый монолитный комплекс, при этом - галерейные дома с коридорными планировками! Такое вот возвращение в 1920-е годы. Хотя все это было продиктовано исключительно требованиями инсоляции. Дом дал очень хороший выход площадей: 74 тысячи метров на 0,8 га. Там 333 квартиры, гаражи и офисные помещения. И атриум – один из первых в Москве. Помню, мы делали макет, и вдруг решили повернуть его под углом в ортогональную схему. И все это реализовалось!
А вообще - первый по-настоящему успешный жилкомплекс, где можно было арендовать квартиру. Внизу - спорт, ресторанчик, магазины и два этажа парковки – такого в Москве тогда еще не было. Мойка, пожарные требования – все было выполнено. Мы сами писали программу. Откуда знал, что это должно быть? Что количество машиномест должно отвечать количеству квартир? Ну не знаю, знал… Архитекторы вообще отличаются умом и сообразительность.
А градостроительно «Парк-Плейс» - хороший и важный, он стоит правильно. Хотя мы и переживали, что к Дому туриста плохо относимся…

Николай Малинин. ПЕДАГОГИКА В КАМНЕ. Николай Лютомский: «Вкусы мне никто не диктовал». «Штаб-квартира», 2004, № 12-01 (28-29)

мнение критики

Андрей Иконников. АРХИТЕКТУРА ХХ ВЕКА. Том 2. - М., «Прогресс-Традиция», 2002. Стр. 612-613.