Офисный центр «Эрмитаж-плаза»
Проектная организация: Сергей Киселев и Партнеры
наше мнение мнение архитектора мнение критики ваше мнение


Офисный центр "Эрмитаж-Плаза". Фото: Владимир Лабутин
Офисный центр "Эрмитаж-Плаза". Фото: Владимир Лабутин



Офисный центр "Эрмитаж-Плаза". Вид с угла Краснопролетарской улицы
Офисный центр "Эрмитаж-Плаза". Фото Николая Малинина
Офисный центр "Эрмитаж-Плаза". Вид с Краснопролетарской улицы

Офисный центр "Эрмитаж-Плаза". Фото Николая Малинина



Офисный центр "Эрмитаж-Плаза". Фото: Владимир Лабутин

Офисный центр "Эрмитаж-Плаза". Фото: Владимир Лабутин


Адрес: Краснопролетарская ул., 2/4 - 6
Архитекторы: Сергей Киселев, Владимир Лабутин, Наталия Хайкина, Галина Харитонова, Елена Дедюля; при участии Дмитрия Дерябина
Инженер: Игорь Шварцман
Заказчик: АОЗТ «Тизприбор»
Подрядчик: фирма "Мебе"
Проектирование: 2002 - 2005
Строительство: 2005 - 2006
Общая площадь: 38.000 кв.м.  

13 НОЯБРЯ 2007 ГОДА ЗДАНИЕ СТАЛО ЛАУРЕАТОМ ПРЕМИИ ARX AWARDS 2007 В НОМИНАЦИИ «ЛУЧШЕЕ ОФИСНОЕ ЗДАНИЕ», А ТАКЖЕ ОБЛАДАТЕЛЕМ ГРАН-ПРИ – КАК «ЛУЧШЕЕ ЗДАНИЕ ГОДА»
http://www.arxawards.su/report.php

наше мнение

Достойнейший пример того, что может получиться в результате честного конкурса. Нависающий над улицей брусок отделан натуральным камнем в стиле "нового Берлина", а своей атектоничностью отсылает чуть не к дворцу Дожей. Строгость этого фасада компенсируется прозрачным овальным объемом второго корпуса, образующим эффектную "паузу" на границе с усадьбой Остерманов-Толстых.

мнение архитектора

Этот проект является еще одним примером нового строительства на территории выводимых из центра города предприятий, в данном случае – завода «Тизприбор». Типологически комплекс представляет собой двухчастную композицию из протяженного 8-этажного и компактного 4-этажного объемов, стоящих на двухуровневом заглубленном в землю стилобате. 8-этажный объем заполняет разрыв в старой застройке Краснопролетарской улицы, фасад вдоль нее решен в двух масштабах: нижняя часть в масштабе пешехода и исторического города, а верхняя – в масштабе автомобиля и современного мегаполиса. 4-этажный объем является своеобразным буфером между исторической усадьбой Остерманов-Толстых и «подросшей» современной застройкой.

Страничка здания на сайте Агентства архитектурных новостей:
http://agency.archi.ru/object_current.html?id=583

Сергей Киселев:

- Про здание «Эрмитаж-Плаза» все говорят: «Опять Берлин!» Но помимо каменного фасада по Краснопролетарской, тут есть и оригинальный стеклянный объемчик-обмылочек во дворе…
- Здесь мы мечтали сделать самый большой в Москве дом из объемной керамики. Да, как на Потсдамер-платц. И все уже было расписано: где она матовая, где шершавая, где какие оттеночки… Но потом заказчик решил использовать керамику на другом своем объекте (бизнес-парк «Аврора-2»), а нас попросили вернуться к кирпичу и камню – материалам, заявленным в конкурсном проекте. Правда, поняв, что офис будет не «А» класса, а «А+», заказчик позволил потратить побольше денег на фасады. Поэтому тут дорогой юрский камень. Делая же конкурс, мы пытались представить здание в двух масштабах. Низ – это масштаб пешехода, отсюда – кирпич и сложносочиненные объемы, верх, балка – масштаб современного города, автомобилиста и прямолинейная протяженность.
А со двора была иная затея. Раз тут проходит граница охранной зоны усадьбы Остерманов-Толстых, то фасад должен быть максимально нейтральным: небо в полосочку. Но при этом остекление наклонное: чтобы отражалось не просто небо, а много неба! А маленький этот объемчик – компромисс между масштабом усадебного флигеля и углового здания комплекса на Садовом… Михаилу Хазанову, который был референтом на Архсовете, он казался лишним, а нам был важен как некая пунктуация внутреннего пространства. Там же будет своего рода плаза – благоустроенная на все 160 метров своей длины, а шириной 11 метров – как нормальная улица. Так организован главный вход со стороны Садового кольца: мы и конкурс-то выиграли, потому что придумали «запитать» дом со двора. Комплекс собирается арендовать «Билайн», что приятно, но  волнуемся, не появятся ли тут неожиданные черно-желтые детали…

СЕРГЕЙ КИСЕЛЕВ: «НЕ РАДИ ЖЕСТА». Интервью Николая Малинина. «Штаб-квартира», 2006, № 12-01 (52-53)
Полный текст интервью:
http://archi.ru/events/news/news_current_press.html?nid=3113


Девелопер Владимир Зубрилин:

- Вывод девелопером промпредприятий с покупкой их территории сопровождается, как правило, полным сносом всего существующего. Однако, именно сохранение фрагментов старого в «Авроре» придало этому проекту редкий и оригинальный вкус.
- Да, к сожалению, довольно часто арендаторы предпочитают здания с новой архитектурой. Не все могут по достоинству оценить шик нахождения в исторической застройке. К счастью, на «Авроре» она была очень комфортной: высокие потолки, большие окна, широкая сетка колонн промышленного здания, которая позволяет иметь удобные планировки. Но часто исторические здания бывают крайне неудобны для пользователя: маленькие окна, толстые стены, много маленьких кабинетиков при большой ширине темного коридора. В таком случае конфликт между потребностями современного офиса и сохранением  старины весьма серьезен.
- Однако, «накладные» декорации «Эрмитаж Плаза» кажутся результатом конфликта совсем не со стариной… Естественность присутствия «старого» в «Авроре» и искусственность его здесь очень бросаются в глаза…
- Не соглашусь. Историческая ценность «Авроры» и «Эрмитажа» была очень разной. В «Авроре» было что сохранять, а в «Эрмитаже», кроме того фасада, других ценных элементов просто не было.
- «Эрмитаж» оказался удивительно успешным проектом – и как архитектура  («Гран При» «Arx Awards»), и как недвижимость: дом целиком арендован «Вымпелкомом». Но разве не логично было изначально проектировать офис для конкретного пользователя?
- Здание такого размера с одним пользователем вообще является большой редкостью. И, насколько я помню, это была самая крупная сделка по сочетанию объемов и сроков. А корпоративная политика у всех разная. На Западе практика аренды является устоявшейся моделью. Но вместе с тем есть ситуации, когда компания делает инвестиции в собственную штаб-квартиру – это обычно связано с желанием обеспечить свое присутствие в городе какой-то заметной архитектурной формой. Сейчас нечто похожее проектирует «Первый канал» – на соседней с нами площадке на Олимпийском проспекте.
- Как я догадываюсь, это будет нечто слегка гигантское… Как и рядом с «Эрмитажем», где собираются строить офисную громаду... Разве не обидно, что правила игры для всех разные?
- Возможно, объем «Эрмитажа» мог быть чуть больше, но мы с уважением относимся к людям, которые решили, что он должен быть чуть меньше. Мы вообще реалисты, мы понимаем, что существует очень сложный набор обстоятельств, который и определяет решение. Какая-то их часть относится к области вкуса, который, быть может, расходится с моим. Но я бы не взял на себя смелость утверждать, что наша позиция всегда является правильной. Мы только хотим иметь право ее защищать.
Что же касается «Эрмитажа», то мы и не пытались сильно отойти от установленных объемов. Сергей Киселев нашел очень элегантное решение, как сделать здание более воздушным и легким, – и тем снять возможную проблему отрицательного отношения к его этажности. А сейчас – особенно на фоне упомянутого вами здания, которое серьезно перевесит градостроительную ситуацию, - ясно, что меньшая высота была бы просто ошибкой.
[…]
- Но не меньшие затраты времени и денег – конкурс. Поэтому в России это большая редкость. Однако, вы проводили его и на «Эрмитаж», и на офисный центр на Можайском валу. К чему эти хлопоты?
- Если мы хотим сделать знаковое здание, то конкурс – оптимальная ситуация. Соревнование создает напряжение и позволяет достичь результата, более интересного, чем в результате обращения к конкретному автору. Правда, иногда конкурс ставит организаторов перед непростым, порой даже мучительным выбором. Но это всегда хорошо. И для нас, и для архитекторов, и в конечном счете – для города.
Именно такая история произошла с «Эрмитажем». Сначала мы хотели выбрать другой проект, предложенный бюро «Остоженка». Он казался нам более радикальным, более смелым. А именно новизна и новаторство формулировались нами как задача. Но по мере рассуждения мы поняли, что слишком контрастное решение может разрушить городскую ткань, начать без нужды спорить с окружением. Да и в ракурсе долгосрочного восприятия он был все-таки неоднозначен.
В результате мы выбрали также очень интересный вариант мастерской Киселева. Будучи достаточно современным, он больше учитывал окружающую застройку, был более деликатен. Но я лично до сих пор считаю, что проект «Остоженки» был не менее интересен, и что будь он реализован, резонанс был бы также очень силен. Хотя это был бы иной резонанс.

ВЛАДИМИР ЗУБРИЛИН: «ДЛЯ НАС ВАЖНО БЫТЬ В ЛАДАХ СО СВОЕЙ СОВЕСТЬЮ». Совладалец Forum Properties – о девелопменте как архитектуре.
Интервью Николая Малинина. Журнал Made in Future, 2008, № 3 (5)

мнение критики

Юлия Тарабарина: 
 
На Садовом кольце, неподалеку от театра кукол и музея прикладного искусства, появился оригинальный объект. Нечто овально-изогнутое, блестящее эффектной поверхностью дорогого структурного остекления. В соседстве с классицистическим флигелем музея и реконструированным шесть-семь лет назад угловым корпусом новое здание выглядит ультра-современно и безусловно привлекает внимание.
Тем самым выполняя свою основную задачу – ведь это фасад нового офисного центра, часть, призванная обозначить его присутствие на Садовом кольце. Внутри четыре этажа свободного пространства, которые могут стать идеальным пространством для презентаций и торжественных церемоний. Снаружи – вытянутый вглубь двора облицованный благородным темным кирпичом корпус, который со стороны Садового заостряется в виде асимметричного «носа», прикрытого гибким стеклянным экраном. Как будто дом «оплавился» от автомобильной суеты на главной магистрали московского центра. Стеклянный экран действительно защищает от шума. Он же обеспечивает пространство внутри дневным светом и видами на противоположную сторону Садовой-Каретной и сад «Эрмитаж», от соседства с которым происходит название нового офисного комплекса.
Получившийся фасад красив и современен, для центра Москвы это находка. Один из самых удачных вариантов встраивания современного здания в историческую застройку без потерь для обеих сторон. Когда застройка не теряет целостности, а новое здание – актуальности форм. По словам Сергея Киселева, объем возник из необходимости примирить строящееся офисное здание с соседней усадьбой Остерманов-Толстых (в ней находится музей прикладного искусства «на Делегатской»). То есть появление этого корпуса стало результатом обращения к  ставшему традиционным для московского центра приему «размывания» силуэта новой постройки, края которой ступенчато понижают, «растворяют» в историческом окружении. Удивительно, но механизм, призванный затушевать и спрятать новое строение в данном случае превратился в собственную противоположность, в привлекающий внимание акцент. Усадьба при этом не пострадала, а скорее выиграла – ее стало лучше видно.
Встав рядом с флигелем музея на Делегатской, новая «плаза» демонстрирует тип фасада, почти всем статьям противоположного историческому. Во-первых, по отношению к офисному комплексу это не фасад, а скорее дворовый флигель, но оказавшись на выигрышном месте, он становится центром внимания. Во-вторых, здесь вместо фронтальной поверхности – выпуклый нос, недотягивающийся до «красной линии» улицы, вместо торжественного портика – стеклянные блики, дробящееся отражение, вместо ордерной тектоники несения – висящий непонятно на чем хай-тековский изогнутый экран. Это очень эффектная, хотя и небольшая часть комплекса.
Прямоугольный объем второго, основного корпуса протянулся вдоль Краснопролетарской (Пименовской) улицы, на которую он выходит длинным шестиэтажным фасадом. Уличный фасад здания рассчитан на две точки зрения – пешехода и проезжающего мимо автомобиля. Соответственно три нижних этажа немного отодвинуты от «красной линии», освобождая тротуар, из их стекло-металлической поверхности на уровне второго этажа в мерном ритме выступают небольшие прямоугольные эркеры. В нижний ярус включены два фасада, оставшиеся от небольших домов начала XX века: их светлая плитка входит в резонанс с гладким темным кирпичом новой поверхности, из которой они выступают, как  драгоценные вкрапления. Все вместе создает для идущего ощущение в меру разнообразного и сомасштабного человеку пространства городской улицы, как будто архитекторы специально вчитывались в тексты Д.С. Лихачева.
Верхняя часть здания, «предназначенная» для рассматривания из машин, облицована благородным юрским камнем, светлая плоскость выступает вперед из темного, кирпично-стеклянного основания. Ее масштаб укрупнен, четыре этажа трактованы как два яруса, ритм тонких оконный вертикалей (за каждым – 2 этажа) намеренно сбит, но несильно, для того, чтобы внести немного разнообразия, не более того.
Противоположный дворовый фасад решен совершенно иначе. Его задача, по словам Сергея Киселева – максимально сгладить соседство нового офисного комплекса для исторической усадьбы Остерманов-Толстых, «спрятать» новую постройку. Привычная контекстуальная задача и здесь получила красивое и необычное решение. Пять верхних ярусов прикрыты горизонтальными лентами стекла, плоскости повернуты под ощутимым углом повернуты вверх – чтобы отразить «…небо, много неба», которое и становится «фоном» для восприятия исторической усадьбы.
Офисному комплексу Сергея Киселева досталось выигрышное, но не очень удобное место, угол которого уже был занят. Длинный фасад по Краснопролетарской улице и минимальный «выход» на Садовое кольцо, соседство памятников архитектуры и не самых лучших, мягко говоря, домов последнего десятилетия – все это создавало кучу ограничений и сложностей, а в результате получился изящный и тонкий ансамбль, одна из особенностей которого – разнообразие фасадных решений с массой ассоциаций, но без каких-либо намеков на стилизацию.

Юлия Тарабарина. АПОФЕОЗ МНОГОФАСАДНОСТИ. Новый офисный комплекс «Эрмитаж плаза» удачно объединяет аккуратное отношение к контексту с целым веером технологичных и современных фасадных решений.
«Агентство архитектурных новостей», 5 февраля 2007 г.
http://agency.archi.ru/news_current.html?nid=3340


Ирина Коккинаки:

Стеклянный фасад превращает жизнь улицы в неотъемлемую часть жизни постройки – в соответствии с идеологией современной архитектуры как общественного форума. Прозрачная мембрана делает всякого ее обитателя соучастником живых картинок городской повседневности, в то время как внутренность дома становится объектом созерцания извне, занимая сторонних наблюдателей действом «прямого эфира». Таков Центр искусств в Берлине, построенный по проекту Гюнтера Бениша, таковы здания офисных центров, где всякое движение служащих вблизи навесного стеклянного фасада воспринимается как документальная хроника в режиме реального времени. Главный фасад бизнес-центра, строящегося на Можайском шоссе по проекту nps tchoban voss, задуман как монитор телевизора, транслирующего хронику жизни офиса. «Видео-инсталляция» в натуральную величину преобразует монотонную обыденность в эстетически занимательный объект.
Два недавно созданных архитектурных комплекса – «Эрмитаж-плаза» в Москве и «Лангензипен» в Петербурге – предлагают новое прочтение стекла.

[…] Здание представляет собой пример превращения вентилируемого фасада в инструмент новой образности. Со стороны двора на верхних этажах протяженного корпуса «А» выполнено навесное наклонное стеклянное ограждение. Его металлический каркас отнесен от основной стены на расстояние от 60-и до 120-и мм. Наклон стеклянных «жалюзи», экранирующих содержимое постройки, превращает ее в отражение неба и бегущих облаков.
Аналогичная структурная система, облицованная вертикальными стеклами, расположена на южном фасаде малого корпуса «Б». В остеклении использованы алюминиевые оконные и витражные профили. Зеркало свето-воздушной среды нейтрализует воздействие офисного комплекса на территории исторического памятника – усадьбы Остерманов-Толстых (Музей ДПИ), к которой примыкает трапециевидный участок нового комплекса. Он расположен между Краснопролетарской улицей и усадьбой, на территории ликвидированного завода «Тизприбор».
Комплекс представляет собой двухчастную композицию из восьмиэтажного и четырехэтажного объемов, стоящих на двухуровневом, заглубленном в землю стилобате. Своим силуэтом главный корпус «А» заполняет цезуру в застройке по Краснопролетарской улице, в то время как малый служит переходом от него к историческому контексту. «Долька», в форме которой создан этот корпус («Б»), лицевым фасадом обращена к Садово-Каретной улице. Отсюда, с южной стороны участка, расположены основные въезды в подземные уровни стилобата, где находится автостоянка. Выезд организован на Краснопролетарскую улицу. Основные входы решены с уровня покрытия стилобата. Здесь предполагается комплексное озеленение – газоны и кустарники, а также высадка вьющихся растений, для которых устанавливается специальная система из тросов.
В уровне первого этажа корпуса «А» расположены вестибюли, остальные этажи предназначены под офисные помещения. Вертикальная связь осуществляется тремя лестнично-лифтовыми блоками. В двухуровневом стилобате размещены автостоянки, технические помещения, кафе, магазин, туристическое агентство, двухсветное офисное пространство, выполненное по схеме open space и имеющее непосредственный выход на Краснопролетарскую улицу.
Основная плоскость фасада (4–7 этажи), выходящая на Краснопролетарскую улицу, облицована светло-охристым камнем, остальная часть – до второго этажа включительно – облицована темным кирпичем. Фасады воссозданной исторической застройки, интегрированной в новое здание, отделаны клинкерной плиткой. На них восстановлен весь исторический декор.
В определенном ракурсе прозрачный верхний регистр остекленных фасадов кажется почти эфемерным в сравнении с темными плотными участками кирпичной облицовки. Стекло воспринимается зеленоватой субстанцией, несмотря на то, что конструктивные металлические элементы «пальчикового» крепления панелей выявлены на фасаде.

P.S. Несмотря на принадлежность двух комплексов к архитектуре одного поколения и применение схожих технологий, идеологически эти постройки различны. Стекло бизнес-центра «Лангензипен» служит «аппликацией» исторического фронта петербургской застройки и воспроизводит собирательный образ каменной архитектуры рубежа прошлых веков. Здание представляет собой пример концептуальной игры с контекстом на языке новых технологий.
Московский комплекс «Эрмитаж-плаза» служит «аппликацией» неба, стремясь избежать стилевых обязательств перед контекстом и нейтрализовать особенности сложного вытянутого участка. С помощью стеклянного «зеркала» архитектору удалось не только избежать воздействия современной постройки на окружение, но и впечатления узости пространства между усадьбой и корпусами комплекса.

Ирина Коккинаки. АППЛИКАЦИИ НА СТЕКЛЕ: ПИТЕРСКИЙ КАМЕНЬ – МОСКОВСКОЕ НЕБО. «Архитектурный всетник», 2007, № 2 (95)
http://archvestnik.ru/ru/magazine/980/

Страничка здания на сайте конкурса "Золотое сечение-2007":
http://zs2007.ru/cgi-bin/item?id=56

Григорий Ревзин:

«Эрмитаж-Плаза» — офисный центр, выстроенный Сергеем Киселевым по заказу группы компаний Forum рядом с Музеем декоративно-прикладного искусства на Делегатской (бывшей усадьбой Остерманов-Толстых). Напротив, через Садовое кольцо, там расположен сад «Эрмитаж», откуда и название. Это здание в 2007 году стало одновременно лауреатом Гран-при премии ARX Awards и победило в номинации «Лучшее офисное здание года». На мой взгляд, это вообще лучшие офисы, которые построили в Москве. Не лучшая архитектура, а именно лучшие офисы.
Обычно описывают фасад этого здания со стороны Краснопролетарской улицы. Там сложносочиненная история. Была очень московская мещанская застройка домиками в два-три этажа с мезонином, а комплекс Сергея Киселева восьмиэтажный. Естественно, он накрывал эту застройку с головой, она там путалась где-то у его подножия. От нее и следа не должно было остаться, но один из этих особнячков был уж не вовсе замухрышкой — у него случился сравнительно достойный неоклассический фасад 1910-х годов. Этот фасад, оформленный с несколько не соответствующим мещанскому духу лоском поливной керамикой, восстановили, и получился маленький домик, накрытый большим офисным центром. Это не лишено забавности. Выглядит так, как если бы у большого современного здания внизу случились витрины, а там вместо разной одежды, сумок, машин и всего прочего, что бывает в витринах, стояли бы маленькие дома. Причем Сергей Киселев не оставил этот старый фасад одним фрагментом, а протянул эту витрину на всю длину здания. Правда, внутри нее он восстановил только один старый домик, а вместо остальных построил что-то такое современное. Но тоже в мелком масштабе, из кирпича — так, будто к неоклассическому особнячку потом пристроили десяток голландских таунхаусов, а уж потом прикрыли все это сверху большим берлинским офисом.
Лучше, мне кажется, было бы, если бы он восстановил всю историческую улицу, целиком заполнив ею витрину. Но это была бы слишком веселенькая улица, отчасти напоминающая декорации для киностудии — для какого-нибудь водевиля из мещанской жизни. А офисные люди, они занудные.
Они занудные, и поэтому более важным мне кажется другой фасад здания, который выходит в сторону Музея декоративно-прикладного искусства. Там со стороны Садового кольца Киселев построил маленький, но очень бодрый флигель с дорогим структурным остеклением, а между флигелем и основным зданием образовалась улица. Чистая, очень берлинская улица с плиточным замощением вдоль остекленного фасада здания, холодная и аккуратная. И особенно примечательно это сплошное остекление.
Дело в том, что это не окна, а вынесенные вперед от кирпичного фасада стеклянные прямоугольники, к тому же поставленные под наклоном, как бы вверх — к небу. Они очень странно смотрятся, потому что не совсем понятно, для чего же они туда вверх наклонены. Сергей Киселев объяснял это тем, что так в стекле отражается больше неба и усадьба Остерманов-Толстых воспринимается не на фоне современного офисного здания, а на фоне небес. Мне это объяснение всегда казалось каким-то лукавством. Во-первых, серенькое московское небо совсем не относится к числу объектов, которые так уж надо отражать. Во-вторых, я не вижу никакой проблемы в том, чтобы усадьба воспринималась на фоне отражения усадьбы: не было еще в архитектуре здания, которому вредило бы его собственное отражение. В-третьих, все равно не на фоне неба она воспринимается, а на фоне стекол офисного здания, в которых отражается серое небо. Вряд ли кто-то способен это перепутать с небом настоящим.
Мне это кажется лукавством, потому что функция у этого стекла совсем другая. Сквозь него изнутри видно все, что на улице, а вот с улицы совсем не видно то, что внутри. Так принято, что в офисах почему-то не делают штор, и офисные люди всегда должны находиться на виду, а им это не всегда приятно. А тут они загородились от окружающего мира этими прямоугольниками стекла. Исхитрились — поставили их под углом, и ничего не видно.
Это даже не просто прямоугольники, там еще довольно сложный крепеж. Каждое стекло прорезано двумя дырками, в него входят стальные трубки, и как-то они там сгибаются, сопрягаются и все это поддерживают. Я долго ходил вдоль этого фасада и думал, что же он мне так напоминает. Пока меня не осенило — офисные папки. Такие большие прямоугольники со стальной проволокой, куда бесконечно подшивают бумаги.
Эти люди сидят в своем здании, защитившись от внешнего мира красивыми папочками со стальными проволочками. Когда смотришь на эту внутреннюю чистенькую улицу с фасадом из этих стеклянных прямоугольников, то кажется, что это такой бесконечный стеллаж из аккуратных папок, результат правильного и аккуратно налаженного бумагооборота, который очень ценят. Офисная крепость, а вот этот бодрый флигель из гнутого стекла — это такой форпост крепости, выносной дырокол-бастион. В этом есть даже что-то трогательное, ведь защита очень хрупкая. И к тому же меланхолическое. В респектабельных офисах ведь приняты темноватые, глуховатые тона, а самый любимый — темно-серый, как раз в цвет неба над городом.
В Москве есть такой особый день — 7 марта. Когда на улицах очень много женщин устало-официального вида, с портфельчиками, в пиджачках — все как у настоящих клерков — и с цветами. Цветы у них — мимозы и гвоздики, они аккуратно запакованы в сероватый прозрачный целлофан, скрепленный стальными скрепками офисного степлера. Это офисные работницы, поздравленные загодя. Завтра у них выходной, цветы и одежды будут разные, выражения лиц тоже, а сегодня они централизованно оцвечены администрацией. И когда они появляются, то вдруг неожиданно осознаешь, сколько же его в Москве, этого офисного люда. Столько, наверное, сколько в советское время бывало военных.
Смотришь на этот их офис, проникаешься к ним симпатией. Нет, а они вообще ничего. Занудные немного, но ничего. Да, они заполнили город, под них посносили старые особнячки, построили бизнес-центры, и они там сидят, распечатывают на принтерах бумаги и подшивают их в серенькие папочки. Но они ничего. Смотрите, какая у них аккуратная улочка. Летом они там на брусчатке пьют в перерыве на ланч кофе и чувствуют себя у Садового кольца почти как в Берлине. Смотрите, какие у них чистые стеклышки. Смотрите, они даже старый домик сохранили, это у них местная достопримечательность, они сюда ходят и как на витрине любуются старой Москвой. Смотрите, как они искренне гордятся своим модным дорогим зарубежным дыроколом. Черт возьми, давайте, что ли, подарим им цветы без этих скрепок от степлера!
Нет, они правда ничего. Они интеллигентно, аккуратно, очень по-западному вписались в эту улицу с таким невозможным названием. Мне кажется теперь, после того что сделал Киселев, ее надо бы переименовать. Здание ведь длинное — почти 150 м, оно занимает почти всю улицу, а название ну совсем ей не походит. Ну какая она теперь Краснопролетарская! Я предлагаю — улица 7 марта.
 
УЛИЦА 7 МАРТА. Григорий Ревзин о лучших офисах в Москве. «Коммерсантъ-Weekend», 18 июля 2008 
http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=912695

ваше мнение

Артем Дежурко | 6174 дн. 22 ч. назад
Предыдущий монолог весь мой.
Гость | 6174 дн. 22 ч. назад
Киселев не берет это во внимание. Он вынуждает усадьбу разговаривать на своем языке. Это все равно что говорить с австралийцем на суахили: вроде и поговорили, но какой-то дискомфорт остался.

Тем, кто там окажется, советую пройтисб по Краснопролетарской улице до конца и взглянуть наискосок налево. Он увидит здание Арбитражного суда на Селезневской ТПО Резерв, достроенное в феврале (что формально извиняет уважаемого модератора, не включившего его в свой список).

там похожая ситуация: старая улица с полуразрушенной красной линией, (пост?)классическое здание на соседнем участке, у постройки два объема, один "обмылок", другой не "обмылок". Но как сидит!

Без толку говорить о красивой вещи, почему она красивая. Кажется, что доказываешь очевидное. Но я об одной детали скажу. "Обмылок" - это с точки зрения классицизма самая невозможная, самая возмутительная вещь. Киселев хорошо это проиллюстрировал. Так Плоткин его сажает на кромку улицы, в этом месте кривую, ради соблюдения самого что ни на есть классического принуципа "красной линии". Каково!
Гость | 6174 дн. 22 ч. назад
Что делает Киселев. он строит ансамбль, исходя из того, что основных точки зрения на него две - точка зрения человека, который едет по Садовой от Сухаревки, и точка зрения автомобилиста, едущего по Каретному Ряду. Обе они для соседнего комплекса незаконны, потому что он с них не виден целиком. Виден только правый флигель. С ним Киселев и "вступает в диалог". Во-первых, он убивает красную линию: теперь не ахнешь. Во-вторых, эффектно громоздит гору стекла над узкой и длинной лентой крыши одноэтажного флигеля: типа будет как подиум. На это надо смотреть под углом. А на классическую архитектуру нельзя смотреть под углом. Флигель - это не объем, чтобы смотреть на него под углом. Это сумма двух плоскостей. Одна из них обращена к городу и дружит с городом. Другая, длинная, формирует бок курдонера. Она - часть совсем другой картины. Она, так сказать, стена другого "городского интерьера".
Гость | 6174 дн. 22 ч. назад
С улыбкой Я буду писать кусками, ничего?

ЭП стоит рядом с учадьюой Остерманов-Толстых. Это не выдающийся, но добротный памятник классицизма. Для классицизма очень важна интуиция красной линии. Не принимая этого во внимание, не поймешь, в чем прелесть этой архитектуры. Она ведь рассчитана на что. Ты идешь вдоль сплошной стены фасадов. И вдруг - ах! - провал курдонера. А на той его стороне - тоже фасад.

Киселев, как нормальный современный архитектор, мыслит объемами. Но архитектура классицизма не объемна. Эта архитектура вертикальных плоскостей. Она формирует объемы вне себя - пустотные объемы улиц и площадей, тех же курдонеров. Улица в классическом городе - лоток между мостовой и двумя ровными, непрерывными линиями фасадов. Парадные дворы имеют четко очерченные, симметричные формы: квадрата, полукруга, а иногда, как в доме Пашкова, в форме горлыша бутылки из-под пива "Хугарден". А вот помещения и сами объемы домов, что скрываются за фасадами, далеко не так симметричны. Им не обязательно. Это немного похоже на декорации к вестерну, кторые в постмодернистских фильмах так любят показывать с обратной стороны: просто щиты, ограждающие улицу..
Артем Дежурко | 6174 дн. 23 ч. назад
Хочу развернуто согласится с двумя предудущими репликами. Может, кому-нибудь будет интересно.

Я часто бываю около Эрмитаж-плазы. Любуюсь на нее. Очень красивое здание, фасады хорошо нарисованы. Вообще, эти фасады в московском строительстве - некоторого рода эпоха, я хочу это подчеркнуть. Такого у нас никогда не было, чтобы из стены выезжали блоки, как выдвижные ящики. Так что это большой шаг вперед (не в смысле архитектуры, а в смысле того, что мэрия не испугалась и позволила построить).

Ничего революционного здесь нет, я это сознаю, но для меня революционность - не обязательный признак качественной архитектуры.

И вот я любовался на это здание, любовался... но что-то мне мешало на него любоваться. Я не сразу и понял, что. Потом понял. Само по себе здание красиво - слов нет. А с соседними зданиями смотрится некрасиво. при том, что очевидно хочет в них "вписаться".
Перейти к обсуждению на форуме >>