Адрес: Никулинская улица, 10 
Архитекторы: Юлия Богаевская (ГАП), Николай Лютомский (руководитель), Григорий Сандомирский, Святослав Миндрул (проект застройки – Мастерская № 15 ОАО «Моспроект»); при участии Г.Мустафина, Л.Подлесных
Конструкторы: Г.Вайнштейн, М.Алексеев, Н.Митина, М.Маженштейн
Клееные конструкции: РУНИиОКП «Научно-технический центр» (Гомель)
Инженер-акустик: Ю.Индлин
Заказчик-застройщик: ГУП УЭЗ (рук. Валерий Силин)
Изготовление деревянных конструкций: ООО «Сафоноводрев» (рук. А.Сафронов)
2004

наше мнение

Костяк бюро «ЭЛИС» составляет команда, отличающаяся на редкость аристократическим набором фамилий: Лютомский, Богаевская, Сандомирский. Однако, прославились они работами сугубо демократическими: школами. История известная: кто полтора века назад были главными радетелями за народ? Чернышевский и Михайловский, Вишневецкий и Перовская, Буташевич-Петрашевский. Но если те радели за народ агрессивно и наивно, то эти радеют очень грамотно. Никаких жестких мер, никакого радикализма – всего лишь изменение пропорций.

Что представляет из себя обычная советская школа, каковых в нашей стране 95 процентов? Набор одинаковых классов, упакованных в сталинский кирпич или хрущевский блок, утлая столовка с неистребимым общепитским запахом, актовый зал с кумачовым занавесом, зал спортивный, где инвентаря – брусья да кольца, мрачные коридоры, где старшие сшибают младших, и гулкие рекреации – последнее слово резало слух все 10 лет. Да, еще забыл пионерскую комнату с горнами-барабанами и медкабинет, что пострашнее всяких «рекреаций». И еще туалеты – без бумаги и сиденьиц, но в изобилии утыканные горелыми спичками на потолке.

Понятно, что школа - это отражение общества. Но что характерно: в школу плелись нехотя, из школы бежали счастливые. Бежали, ясно дело, на улицу – потому что настоящая жизнь была там. Школа – занудство, обязаловка, Улица – свобода, приключение. Но также и все то, что родители вкладывали в это понятие, когда шипели: «Улица его воспитала!». Но уберечь ребенка от этой страшной «улицы» насильственно все равно невозможно. Нужен путь конструктивный – который как раз и демонстрирует школа в Тропарево.

Казалось бы, ничего особенно не изменилось: набор помещений остался почти тот же, разве что бассейн прибавился. Но соотношение пространств и сами они – изменились радикально. Вместо длинных темных коридоров – многоуровневый и многосветный Форум. Вместо актового зала, обители дурацких линеек и душещипательных праздников для родителей – настоящий театр: с уклоном, качественными креслами, да еще в дереве. Вместо убогого спортзала – настоящий стадион под крышей, который занавесями-экранами можно разделить аж на три зала, плюс выдвижные трибуны и кафетерий. Ну и бассейн, конечно, это отдельная песня: одни покатые потолки из клееных деревянных конструкций чего стоят.

Что, собственно, произошло? Всего лишь изменились пропорции: пространство для внеучебной жизни стало в три раза больше и в десять раз качественнее. То есть, Жизнь подвинула Учебу. Или так: Улица пришла в Школу. Раньше у школы была одна задача: учить, учить и учить, как завещал великий Л. При этом было не очень понятно – чему и ради чего. Похожим образом экономика страны была ориентирована на производство – и тоже не очень понятно, чего и зачем. Изменились пропорции экономики: производство сокращается, растет сфера услуг. Изменилась и школа: учиться меньше вроде не стали, зато стали больше купаться, бегать, прыгать и творить.

Впав в эйфорию, по-стариковски одергиваешь себя: а нет ли тут момента оглупления? Ну, будут наши дети здоровые и прыгучие, да безмозглые. Но, поскольку еще все-таки не маразм, одергиваешь себя снова: да не была советская школа такой уж серьезной и глубокой! А только прикидывалась, будучи на самом деле скучной, серой и насквозь идеологизированной. А уж сколько она оставляла ребенку временных пустот – тут с ней только советская армия может сравниться. Здесь же, в этой школе, все сделано ровно ради того, чтобы ребенок не искал, чем убить время, а имел все возможности для полноценного самовыражения.

Возможно, все это не слишком про архитектуру – по крайней мере, в том смысле слова, в каком понимает ее сейчас широкая публика. Да, здесь нет каких-то сверхъестественных форм, решений, материалов... Архитектура работает здесь другими своими составляющими: планом, структурой, пропорциями. То есть, именно тем, что в иных, более популярных жанрах (жилье, офисы, магазины) сегодня приносится в жертву внешней оболочке и материалам. Здесь же ни малейшего пафоса, все очень просто и демократично. Архитектура работает тут очень тонко, но очень сильно: высотой потолков, количеством света, точностью планировки. Хотя и искушенный взгляд найдет тут много необычного, и главное здесь, конечно, активное использование дерева. Дерево на фасадах (революционный для Москвы прорыв!), дерево потолков, дерево на стенах и полах – все это придает зданию неожиданный привкус школы сельской. Но в контрасте с общим размахом делает его абсолютно оригинальным.

Николай Малинин 

мнение архитектора

Николай Лютомский:

- Странная история: все любят дерево, твердят о его теплоте, человечности, экологичности, не забывают о поле и ауре. Но как только речь заходит об архитектуре, тут же натыкаешься на границы. Дерево либо в прошлом, либо за границами кольцевой дороги, либо в интерьере. Что за парадокс?
- Парадокса нет. Есть жесткие пожарные нормы. И получить согласование пожарников на использование дерева в конструкциях, а тем более на фасадах –  невероятно трудно. По нашим нормативам его нельзя употреблять в зданиях 1 и 2 категории – а под них подпадает практически все, что строится сегодня в городе. Хотя правильно обработанные конструкции из клееной древесины горят хуже, чем металл…
Да что говорить: материал классный, живой, а как стареет красиво! У Хуго Херинга есть абсолютный шедевр – коровник с дощатой облицовкой, которая со временем стала элегантно серой – а мы на своих фасадах сделали изначально такой цвет. Как бы заранее дерево состарили.
- Как Сергей Скуратов – медь на Copper House?
- Да, ведь и дерево должно жить, меняться! Чтоб дышало, чтоб прожилки были видны… Еще мы хотели сделать перекрестно-ребристые конструкции, но выяснилось, что это требует абсолютно хай-тековских технологий в обработке. Рассчитать можно, но сделать сложно. Потому что каждый металлический накладной элемент очень сложен в производстве. Мы хотели сделать несколько пространств, перекрытых на основе одного модульного элемента, но вернулись к балкам - это то, что нашей промышленностью освоено.
Зато там появились шпрингельные фермы - балки с затяжками. Балка дает распор, а шпрингель ее затягивает – получается преднапряженная конструкция. Балка работает как ферма: та часть, которая работает на сжатие, сделана из дерева, а та, которая работает на растяжение – из металла. В результате можно сделать тонкое и эффективное сечение. То есть, она хорошо отражает работу материалов. Пролет максимальный в спортзале 27  метров – и балка должна бы была быть высотой 1, 20, а шириной 400, и при этом она приходила бы к контрфорсам. А получилось, что у нас обычные колонны, и балка высотой 900 и на 300. И затяжки металлические. Сейчас встают вопросы, как она будет воспринимать движение под нагрузкой, что она должна иметь подвижные опоры… Но это все конструкторы решат. А вклеенный металлический стержень, который Станислав Турковский придумал, это почти то же самое.
- Итак, невзирая на все препоны в бутовской школе дерево проскочило-таки на фасад (русская архитектура не знала этого почти полвека – после бассейна «Чайка»), а фасад тропаревской школы им даже облицован, что вообще революция.
- В принципе все решается, но нужно желание инвестора. Хорошее дерево это все-таки дорого. А у нас, при том что обе эти школы – муниципальные, они получились класса «люкс», каких в Европе просто нет. Англичане, которым я показывал школу в Бутово, буквально прослезились, сказав, что они себе ионизированную воду в школьном бассейне позволить не могут.
- «Люксовость» этих школ, как я понимаю, как раз с тем и связана, что там есть бассейны и большие спортблоки, которые, кроме того, автономны – а значит, могут использоваться для нужд не только школы, но и города…
- В тропаревской школе спортом могут заниматься четыре класса одновременно, там даже на табличке так и написано: «школа с углубленным изучением физкультуры». Что, конечно, здорово: мой, например, ребенок в обычной школе на занятия плаванием тратит два часа, а плавает 15 минут.
Идея сделать спорт автономным принадлежала нашим заказчикам – председателю Московского комитета образованию Любови Петровне Кезиной и гендиректору Управления экспериментальной застройки Валерию Михайловичу Силину. В перспективе же это даст возможность привлекать к строительству школ частных инвесторов, которые с этих спортблоков будут получать коммерческую отдачу.
- Но кроме этого, в ваших школах воплотилась и другая насущная потребность – разделение классов не по вертикали (как в обычных школах), а по горизонтали – так чтоб на лестницах не сталкивались…
- И чтоб старшие младшими в футбол не играли! Если типовая школа это система классов, имеющих выход в рекреацию, то у нас – блоки: начальная школа, старшие классы и блок специализированных кабинетов. Всем уютно, все довольны, и на стенах никто не пишет. Получается, архитектура может иногда воспитывать. А во второй школе мы еще и все приспособления для инвалидов сделали: лифт, подъемник в бассейне… Замысел в том, что дети должны учиться понимать, что инвалид – это не пария, а такой же человек. Насколько я знаю, это первая такая школа в России.
- А что мешает всем нашим детям получить такие качественные пространства?
- Дорого. Хотя сейчас все новые школы получаются дорогие. Просто у нас количество квадратных метров на ребенка люксовое получилось. Между двумя нашими школами - 6 лет, и за это время в корне изменилась ситуация на строительном рынке. Первая строилась кое-как, с пренебрежением нормами, при отделке черт-те что допускалось. Пробку положили плохо, тонкий коммерческий линолеум вздулся - как будто по лунному ландшафту ходишь. А во второй школе вроде бы те же 2 мм – а лежит хорошо: потому что стяжки отшлифовали идеально. Вообще уровень отделочников вырос значительно. И все наши решения выполнялись. Значит, и уважение к архитекторам выросло.

Николай Малинин. ПЕДАГОГИКА В КАМНЕ. Николай Лютомский: «Вкусы мне никто не диктовал». «Штаб-квартира», 2004, декабрь-январь
Полный текст интервью:
http://archi.ru/press/malinin/m_shtb_12_2004_01_2005_02.htm 

мнение критики

Алексей Муратов:

Новая школа построена той же командой архитекторов, что и школа в Северном Бутове, но уже в рамках руководимой Николаем Лютомским частной архитектурной мастерской. Обе эти работы развивают идею пространственного построения учебного объекта как совокупности отдельных функциональных блоков, объединенных пространством рекреации.
 Если в Северном Бутове связующая роль отводится тянутому параллелепипеду зимнего сада, на который нанизываются корпуса с классными комнатами с одной стороны и помещения массового пользования (столовая, спортзал, парадный вестибюль…) – с другой, то в Тропарёво-Никулино композиция строится вокруг центрального форума, вернее даже не строится, а разбивается этим ажурным, насквозь проницаемым пространством, как бы распространяющим и в вертикальной и в горизонтальной проекции членящий школьный комплекс надвое световой луч.
 По одну сторону от форума классные помещения и актовый зал, по другую – развитая физкультурно-оздоровительная зона и попавший на «чужую половину» еще один блок с классными комнатами, вносящий элемент симметрии в разветвленную структуру комплекса. Доминирование в ней физкультурно-оздоровительного комплекса (ФОКа) – отличительная особенность новой школы. Здесь и два бассейна – спортивный, а также «лягушатник» для малышей, – и тренажерный зал, и уникальный спортзал с выдвижными трибунами, который в зависимости от количества занимающихся может быть разделен ниспадающими занавесями-экранами на три автономные площадки, равные по площади баскетбольным. ФОК оснащен самостоятельным входом с вестибюлем и гардеробом, а также кафетерием: залы предназначены не только для учеников новой школы, но и для их сверстников из соседних учебных заведений, а также жителей микрорайона.
 Таким образом школа Николая Лютомского становится не герметичным, выпадающим из районного «оборота» пространством, а эпицентром общественной активности, возникающей в результате приобщения разных возрастных и социальных групп к здоровому образу жизни.

Алексей Муратов. ШКОЛА В ТРОПАРЁВО-НИКУЛИНО. «Проект Россия», 2004, № 3 (33)